210 по Менделееву

– Господи, святая наивность! То, что уничтожил бандитов, – похвально. Вот на это и напирай при докладе своему начальству. А о флэшке вообще не упоминай. Конечно, здорово, что нашел ее именно ты, а не англичане, например. Тогда делу точно была бы труба. Но согласись, мог же ты её просто-напросто не обнаружить в Лондоне? А если нет флэшки – нет и проблем. Ни у «Альбеги», ни у моего бедного папочки, который тогда незапятнанным отправится на тот свет, ни у твоей ненаглядной Наяды. Может, в итоге заодно сохранишь и светлое имя Люсинова. Хотя этого ты точно не сделаешь. Ведь вы были конкурентами в борьбе за мое внимание.

– Ясно. Проблемы останутся только у меня, не так ли? Очень интересный план ты выстраиваешь! Ну-ну, что там дальше… – Игорь всё ещё не мог понять, Надя сейчас серьёзна или подтрунивает над ним.

– Ну, выгонят тебя из органов и что с того? Подумаешь, только от лишней головной боли избавишься!

Женщина говорила с такой уверенностью, что Интеграл наконец осознал: она вовсе не шутит. Над своим предложением учёная дама поработала основательно.

– Ты только представь себе, Игорешенька, как красиво всё будет выглядеть! – продолжала она рисовать их будущую жизнь. – Я бросаю работу в швейцарской клинике, окончательно возвращаюсь в Москву и продолжаю управлять «Альбегой» от имени Змия. Одновременно, для маскировки, возглавляю российский «Гринпис», сделав главной целью своей общественно-полезной деятельности борьбу с радиоактивной опасностью. Тем временем мы вместе завершаем десятимиллиардную сделку с иранцами… Кстати, я уже контактировала по электронке с их эмиссаром генералом Хосефом. Всё пока идёт по плану, они ждут. После операции «Дарий» переводим «Альбегу» на обычный рабочий режим. Система управления у моего папочки отлажена до автоматизма, как швейцарские часы. И заживём мы, любимый мой Игорешенька, припеваючи, наслаждаясь жизнью и, конечно, друг другом! Ой, совсем забыла о главной проблеме. Тебе, товарищ полковник, предстоит выполнить очень ответственное задание – физически устранить человека, которого все называют Куратором. Сам подумай, зачем нам нужно терпеть на шее и подкармливать этого кровососа? Как все сделать, ты знаешь лучше меня. Можешь взять в помощь кое-кого из моих верноподданных гринписовцев. Ну как, я понятно всё изложила?

Надя прильнула к Игорю и нежно поцеловала его в губы.

– Ты знаешь, девочка моя, я полагаю, что твой любимый папочка совершенно прав: тебе надо лечиться. У меня есть знакомый специалист в Кащенко… – довольно резко отстранившись от любовницы, серьёзным тоном сказал Игорь. – Сама отлично понимаешь – всё, что ты здесь нагородила, для меня абсолютно неприемлемо. Даже если меня поставят к стенке. Знаю, откуда закрались в твои мозги подобные мысли. Наслышалась, начиталась… Люсинов, Полевой, Гордиевский, Кулагин… Да мало ли их еще, предателей? И дело не только в служебном долге и присяге на верность родине, но и еще, прости меня за излишний пафос, в личных моральных принципах. Кстати, ты довольно быстро подхватила с легкой руки папочки песню про пресловутый синдром облученных.

– Ух как мы заговорили! – вспыхнула Надя. – Больной на голову ты, а не я! Кому нужна ваша дубоголовая упёртость, преданность каким-то тухлым идеям? Вбили вам в голову, как зомби, патриотическую чушь, и никаким здравым смыслом её не одолеть. Даже такие интеллектуалы, как ты, подвержены этой болезни! Но, гражданин начальник, вы правильно заметили: многие ваши коллеги, когда им выгодно, с легкостью дешёвой проститутки поступаются моральными принципами. Надо неугодного убрать – пожалуйста. Надо отнять бизнес – за двадцать процентов, пожалуйста. Надо организовать заговор посадить невиновного, растоптать слабого… Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

Надя резко поднялась с места и, накинув на голое тело шёлковый халат, решительно направилась к двери. Потом вдруг так же резко повернулась.

– Я пока не прощаюсь. Подумай, хорошенько подумай над моим предложением, прежде чем бежать к своим генералам! Поверь, оно не так уж наивно и глупо, как ты полагаешь. Наоборот, отличный выход для всех нас!

Как только за женщиной захлопнулась дверь, непонятно, от чего больше – от секса или тяжелого разговора, уставший Игорь вновь упал на кровать и закрыл глаза, прислушиваясь к собственным мыслям.