2101

Он аккуратно стал пробираться к кровати. Тихий ропот послышался за его спиной. Но Саша продолжала смотреть на него, значит, он всё делал правильно. Лёня сел на другой край кровати и уверенно взял в свои руки левую кисть мальчика. Теперь Саша благодарно смотрела на него и уже улыбалась.

Она вновь закрыла глаза и стала медленно раскачиваться. Лёня даже не заметил когда, но он, повинуясь странному желанию, начал совершать точно такие же движения. Глаза его закрылись, в них стали появляться пульсирующие круги. Через секунду он провалился в темноту.

Лёня очнулся. С трудом разлепил глаза. Веки были такими тяжёлыми, что опускались сами, невзирая на все его усилия. В горле пересохло, мёртвый язык лежал во рту, как кусок разбухшего бревна, занимая почти половину рта. На лбу лежало что-то мокрое и давило голову, в которой пульсирующей болью отзывался каждый неуверенный стук его сердца.

Ноги и руки будто деревянные, Лёня их совершенно не чувствовал. Открыл рот в надежде, что сможет произнести хоть слово, но лишь тихий стон вырывался из его груди.

К нему подскочили люди, подняли голову и стали пихать в рот деревянную чашку с какой-то пахучей жидкостью, она влилась в рот. Язык стало щипать, но зато через минуту он уменьшился в размере, и Лёня уже мог им шевелить.

– Где? Где руки? – прохрипел он.

– Пей, пей ещё! – послышалось над головой. – Всё скоро вернётся!

– Кто вернётся? – вновь прохрипел Лёня. – Где я?

После нескольких глотков, память начала возвращаться к нему, а руки и ноги как будто стали колоть тысячи мелких иголок.

– Са-а-а-ша, – словно шипение змеи вырвалось из него вместо желаемого крика.

– Она рядом, не волнуйся! – услышал он заботливый женский голос.

Глаза снова закрывались, но Лёня решил, во что бы то ни стало подняться. Руки и ноги стали потихоньку оживать. Лёня стал чувствовать их, начал шевелить пальцами. Затем медленно сгибать руки в локтях. Решил покрутить головой в надежде увидеть Сашу, всё больше предчувствуя неладное.

Он лежал на берегу, недалеко от воды. Уже почти смеркалось и от реки тянуло сыростью. Дышать становилось всё легче, но как Лёня ни старался, толком он ничего не увидел.

– Помогите мне! – прохрипел он.

– Тебе сейчас не нужно, – опять услышал он тот же женский голос.

– Я прошу!! – изо всех сил попытался закричать Лёня.

Две взрослых женщины подхватили его под мышки и стали аккуратно поднимать с войлочного коврика, на котором он лежал укрытый шерстяным одеялом.

Солнце уже почти закатилось за лес, но в его прощальных бликах на воде Лёня увидел небольшой плот.

Он был привязан к берегу с двух сторон. Вода спокойно текла под грубыми досками, лишь иногда выбрасывая неловкие брызги, которые попадали.

Лёня стал всматриваться. Увиденное, казалось нелепым и бессмысленным. Он не хотел верить своим глазам и принимать это всем своим нутром.

В прощальных, как будто кровавых бликах, качаясь на плоту, лежала Саша. То ли от сумерек, то ли так и было на самом деле, но лицо её было серого цвета, руки безжизненно болтались в воде, свисая с плота.

Лёня закрыл глаза, тошнота подступила к горлу, он упал назад и теперь, сам желая этого, провалился в тёмную бездну.

Глава 16

Утро. Лёня открыл глаза. Первое, что он увидел – это пчёл, которые кружили вокруг и с деловитым усердием забирались в каждый цветок на дереве, под которым он лежал. Кто-то держал в своих ладонях его правую руку. Он повернул голову. Рядом сидела Саша. Глаза её были закрыты. Она медленно покачивалась из стороны в сторону. Её волосы были распущены, она была так же прекрасна, только казалась немного повзрослевшей и пара, тройка седых волос, блестели серебром на её чёрных локонах.

– Саша! – шёпотом произнёс Лёня.

Она продолжала свои движения, как будто не слыша его. Лёня вытянул свою кисть из её объятий. Стал тянуться к ней, но не смог достать.

– Саша! – уже громче вновь прохрипел Лёня.

Не добившись желаемого, он просто смотрел на её лицо в надежде, что она почувствует его взгляд. Вдруг, как будто закончив определённый обряд, задрав голову к небу и открыв глаза, она стала медленно вдыхать всей грудью весенний воздух. Затем так же медленно выдохнув, опустила голову и стала молча смотреть прямо на Лёню, при этом будто не замечая его.

Её глаза с мутной поволокой постепенно прояснялись, а на лице появилась то ли грустная улыбка, то ли губы приготовились к слезам, которые уже наполняли карие блюдца.

– Прости меня! – шёпотом произнесла она. – Прости, пожалуйста.

Слёзы покатились по щекам, она упала Лёне на грудь и стала рыдать, схватив его за плечи. Её волосы рассыпались у него на груди, и теперь из них выглядывала лишь его голова. Слёз было так много, что они просочились сквозь холщёвую рубаху и скатывались по рёбрам прямо под спину. Лёня потянулся к рыдающей голове…

Неожиданно Саша поднялась. Лицо её было красным. На правой щеке остался оттиск от холстины, он причудливо выделялся, и последняя слезинка всё никак не могла достичь подбородка, путаясь в его лабиринтах.