2133: Путь (СИ)

Губастенькая уточка тенью семенила следом, не отставая. Она пару раз попыталась что-то спросить, но выходило плохо, слова во внятные фразы не складывались. А когда почти получилось — уже ближе к первому этажу, Марша осеклась, увидев недвижимые тела жрицы культа и секретаря рейхсграфа. Перешагивая через Кристину — рассыпавшиеся белые волосы которой были щедро окрашены кровью, Марша чуть слышно подвывала в негромком испуганном плаче.

Никлас в холле задерживаться не стал, сразу понес Катрин на улицу. Пока он спускался, девушка прижимала руки к ране на лице и повода для беспокойства не давала. Хотя Никлас, внимательно осматривающийся по сторонам в ожидании неприятных сюрпризов, несколько раз чуть было ее от себя не откинул — настолько в издерганном состоянии находился, тени опасности мерещились за каждым углом.

Когда ногой толкнув дверь, Никлас вышел на широкое крыльцо, в лицо сразу дохнуло ветром и проливным дождем. Почти не отходя от двери, Никлас положил внучку рейхсграфа около стены. Прямо на мокрые камни крыльца — небольшой козырек от ливня защищал слабо, косые струи и здесь периодически хлестали после порывов ветра.

— Ключи от машин где?

— Моя открыта, сорок восьмой.

Катрин по-прежнему говорила негромко, слова из-под прижимаемой к лицу ткани звучали глухо. Но Никлас услышал, со слухом у него всегда все было отлично. Глянув на черные номера с белыми цифрами и значком с красной рукой Брандербергера, он сразу понял, о чем идет речь: «LWB 777 GW» и «LWB 048 GW». Сойдя с крыльца и пробежавшись несколько метров под ливневым дождем — вздрогнув и поскользнувшись на бегу от удара грома сразу после яркой вспышки молнии, он рванул на себя дверь и запрыгнул на водительское место ближайшего внедорожника с номером «048». Так, а ключа и нет. Обманула? Нет, отставить, вот кнопка запуска — двигатель завелся сразу же. Посмотрел на датчик топлива — три четверти бака, отлично.

Оставив двигатель молотить, Никлас выскочил из машины, забежал обратно на крыльцо. Марша Юревич стояла рядом с Катрин обхватив себя руками и крупно дрожала. Она, в своем невесомом платье и цепочках, оказавшись на улице промокла насквозь и замерзла моментально.

— У тебя вещи здесь есть?

— А? Что?

От дрожи зуб на зуб не попадает, клацанье отчетливо слышно.

— Вещи. Ты сюда с чем приехала? Сумка, чемодан, без багажа?

— Чемодан.

Губастенькая уточка, несмотря на испуг и шок от произошедшего, полностью разум все же не потеряла.

— В доме?

— Нет, он здесь, — дернула подбородком Марша в сторону заведенной машины.

Никлас снова сбежал с крыльца, со скрежетом несмазанных петель открыл заднюю дверь, заглянул внутрь. Действительно: сзади, в грузопассажирском отделении со скамейками по бокам, лежит огромный — губастая уточка в нем сама целиком бы поместилась, розовый дорожный чемодан. Похоже, Катрин Маршу сюда сегодня привезла совсем незадолго до того, как сам Никлас приехал.

Прежде чем закрыть дверь, он увидел аптечку в специальном креплении. Открыл, разворошил, достал пакет с останавливающим кровь порошком гемостатиком. Вернулся на крыльцо и хотел было кинуть порошок Марше, но вспомнил о длине ее ногтей — исключающих всякую возможность практически любых действий по оказанию первой помощи.

С такими губами, ресницами и длинными ногтями этот ходячий экспонат способен только выражение сочувствия и озабоченности, едва не выругался Никлас от глупости ситуации. Присел рядом с Катрин, не реагируя на болезненный вскрик отнял комок ткани у нее с лица.

— Не кричи, жить будешь, — прокомментировал он.

Сейчас раны получилось рассмотреть лучше. Второй глаз заплыл, но точно уцелел, теперь это видно. Но удар плетью оказался достаточно серьезен — когти на хвостах оставили и царапины, и глубокие раны, одна из которых заканчивалась разорванной ближе к уголку рта верхней губой.

Никлас быстро подтер с лица кровь, уже смешанную с дождевой водой, залил все обеззараживающей жидкостью, после чего разорвал пакет и аккуратно высыпал порошок на раны. Почти мгновенно на коже в месте контакта с ранами образовался пенистый слой розового геля; оставшийся порошок Никлас истратил на порезы на руках — тоже не царапины.

Отбросив опустевший пакет, он расстегнул пряжку на поясе у Катрин, одним движением вынул ремень и быстро стянул ей руки в районе локтей

— Любое подозрительное движение и я тебя убью. Поняла?

— Да, — раздался голос из-под ладоней, вновь прижатых к лицу.

— Хорошо, что поняла, — поднялся Никлас. — Жди здесь, смотри за ней, — сказал он ошалевшей от всего происходящего Марше, которую уже колотило крупной дрожью, после чего направился в дом.

Зашел в холл, подхватил и забросил за спину свой рюкзак — так и лежащий на диване, быстро направился в кабинет рейхсграфа. Зашел, осмотрелся.

— Здравствуйте! — не скрывая удивления, сказал он своей фотографии.

Личная медицинская карта, а с ней и прикрепленный скрепкой к обложке пластиковый прямоугольник аусвайса, лежали на столе. И, надо же — личный перстень, хранилище информации; защищенная технология, Новый Рейх только несколько лет назад подобное у китайцев начал закупать.