2133. Путь

Заметив сквозь едва приоткрытые веки не только часы, Никлас глаза закрыл.

Не больше двух часов прошло – это если он не пролежал в беспамятстве сутки. Аккуратно, не привлекая внимания Никлас попробовал напрячь и расслабить мышцы. Все в порядке – тело слушается, никаких признаков деревянной противной слабости. Значит, действительно около часа в беспамятстве. Еще и мысли текут свободно, без провалов – словно и не было отключения сознания совсем недавно. Не нужно ничего вспоминать, осмыслять; и это хорошо, потому что ничего еще не закончилось – кроме часов, Никлас только что заметил, что у его кровати с разных сторон расположились двое.

Даже сейчас, с закрытыми глазами, образ увиденного стоял перед взором – сестры Брандербергер. Такие одинаковые на лицо и такие разные на вид.

– Он очнулся, – раздался вдруг в тишине ровный голос.

С закрытыми глазами Никлас не понял, кому из сестер он принадлежит. Подумал, что смысла отрицать очевидное нет, снова открыл глаза. Кровать стоит прислоненная к стене только изголовьем. Слева на стуле – Катрин в сером платье-мундире. Лицо бесстрастно, но в глубине взгляда что-то, явно похожее на обеспокоенность.

Справа – Кристина, уже сменившая халат медсестры на повседневное облачение жрицы Пути. На ней сейчас темно-серый функциональный обтягивающий костюм с плотными вставками на бедрах, коленях и локтях. На левой стороне груди уже знакомая эмблема – обвитый змеями кадуцей, увенчанный перевернутой восьмеркой. Это не змеи, вдруг понял Никлас, – это плети смартмассы. А перевернутая восьмерка – бесконечность.

Жрица тайного направления Пути вела недавний процесс к тому, чтобы тело Никласа стало сосудом для перемещенной души рейхсграфа Брандербергера. Но, как любил напевать знакомый полевой хирург, «не получилось, не срослось». В этот раз, к счастью для Никласа, путь оказался тупиковым.

Теперь главное, чтобы и его личный путь ровной отсечкой не закончился.

Никлас моргнул пару раз, фокусируя взгляд на окружающем. Рядом с Кристиной стояла стойка капельницы, частично закрывая ее лицо. Но было видно, что она, как и Катрин, сейчас пристально смотрит на Никласа. Только в ее взгляде не было и тени тревожной настороженности, как у Катрин. Выглядела жрица культа расслабленно и совершенно спокойно, даже благожелательно. Демонстрируя лишь некоторое нетерпение – как раз сейчас посмотрев из-под полуприкрытых ресниц на сестру.

– Катрин?

В голосе Кристины прозвучало явное побуждение к действию. Кивнув и закусив губу, Катрин взяла Никласа за руку. Аккуратно и осторожно потянула на себя, помогая ему приподняться в изголовье кровати.

– Никлас, как вы себя чувствуете?

Когда Катрин его усадила, Никлас только сейчас заметил у дальней стены двух безмолвных егерей, недавно виденных в эскорте сопровождения жрицы культа. Оба в своих коричнево-зеленых плащах, одинаково закинутых с одной стороны за спину – так, что на униформе каждого видна эмблема бригады со вставшим на дыбы серебряным львом.

Отвечать Катрин Никлас не стал. Все более уверенно чувствуя, что находится, как выражался его первый наставник в особо дрянных ситуациях, «на пороге грандиозного шухера». Подумал-подумал и, продемонстрировав полное изнеможение, всем видом пытаясь показать, что ему невероятно плохо, Никлас упал обратно на подушки. Вдруг поверят, что он снова провалился обратно в беспамятство.

Вряд ли поверят, но иных вариантов действий он пока не видел: если догадка верна, то сейчас Катрин ждет от него согласованного заранее ответа. Ответа, который подскажет присутствующим, что перед ними Дитрих Брандербергер, успешно перемещенный в другое тело.

Никлас лежал без движения, но мысли его лихорадочно заметались в голове на космических скоростях. Он пытался понять и придумать, что же это могла быть за условная фраза. Секунды шли, Никлас физически ощущал сгущающееся напряжение в помещении.

– Никлас, – Катрин взяла его голову, поворачивая к себе.

Очень не похоже на обращение с тем, кому рекомендован постельный режим. Более того, Катрин потянула его вверх, заставила выпрямиться и приподняла веки, похлопала по щекам.

– Никлас! Вы меня слышите?

– Я не… – едва слышно пробормотал он, сквозь полуприкрытые веки внимательно глядя в глаза Катрин, пытаясь поймать тени эмоций, угадать…

Не угадал. «Не получилось, не срослось» – вновь прозвучали в мыслях слова.

Катрин отпустила руку Никласа – при этом ее рука тоже словно безвольно упала, выражение лица валькирии закаменело.

– Сестренка, выйдем на пару слов? – произнесла Кристина, даже не скрывая довольную улыбку. Скрипнули ножки стула по полу: не дожидаясь ответа, она встала и направилась к выходу. Поднялась и Катрин, судя по отзвуку движения с другой стороны кровати.