2134: Элемент

Встретили молча, поглядывая… внимательно поглядывая. Ну, он командир, так что оценочных комментариев насчет его забега в одиночку по-прежнему никто отпускал, даже Горчаков. Никлас вышел из машины, прошел назад — к сугробу, в который превратилось волочащееся по снегу тело. Руками лезть не стал, вернулся и достал из-под водительского сиденья сметку для стекла. Очистил мертвому барону лицо, жестом подозвал остальных.

Брат Павел, который оказался ближе всех, уже присел рядом с телом.

— Волколак, — удивленно произнес он, присмотревшись. После чего поднялся и вдруг плюнул на труп, позволив себе несколько выражений, которые совершенно точно не являлись богоугодными. Никлас его прекрасно понимал — небесно-голубые глаза умирающего пса, который очнувшись от морока совершенно не понимал, что происходит, теперь долго ему будут вспоминаться.

Горчаков, который до этого молча стоял рядом, сочно выругался — впервые за все то время, которое Никлас его знал.

— Андрей? — удивленно повернулся к нему Никлас.

Горчаков, невиданное дело, еще раз выругался.

— Вы когда-нибудь слышали об инквизиции? — поинтересовался он у Никласа.

— Слышал, но только в общих чертах.

— Я сейчас сообщу о случившемся, и у нас у всех появится возможность инквизицию увидеть.

— Инквизиция занимается оборотнями?

— Брат Павел ошибся — барон Волчанинов не волколак. Он волчий пастырь, а это меняет дело. Инквизиция не занимается оборотнями, она занимается ересью. А ересь — это совсем не дураки-студенты, которые листовки про добрый и чуткий Сверхразум по столбам расклеивают, так что инквизиторы здесь будут очень скоро. Я надеюсь, ни у кого нет замолчанных тяжких грехов? Если есть, нужно скорее решать вопрос с исповедью.

— Все так плохо? — насторожился Никлас.

— Нет. Все гораздо хуже, это же инквизиция, — покачал головой Горчаков. — Нам теперь всем на допросах душу вынут, вывернут, выжмут и повторят так не один раз.

Брат Павел, который поднялся от тела оборотня-барона, только кивнул согласно. И вдруг насторожился; не только он один — раздались характерные звуки взятого наизготовку оружия.

— Студент? — вопросительно посмотрел Никлас на Вяземского, на котором лица не было. Похоже, что-то из тяжелых грехов за ним определенно числилось.

— Медленно положи оружие на землю и сделай два шага назад, — раздался спокойный голос Крестовоздвиженского. Именно он и Мейер первые заметили оцепенение Вяземского, а сейчас держали его на прицеле.

— Рассказывай, — произнес Никлас, когда Вяземский положил на снег карабин и отошел на два шага назад.

— Й-й-й-йа… Й-й-й-йа…

— Говори! — вдруг хлестнул всем по ушам крик Горчакова.

— Я часто смотрю с вожделением на разных дам высоких сословий и позволяю себе представлять, как я с ними воплощаю самые разные… самые разные сексуальные фантазии, которые определенно не одобрят в Инкви…

— Ну студент, ну ты дебил, — Крестовоздвиженский уже опустил оружие. Мейер тоже карабин опустил — промолчав, но невольно рукой лицо закрыв.

— Альберт, вот скажите, — тяжело вздохнул Горчаков. — Вы же умный, образованный, эрудированный. Мы же с вами не далее как три дня тому поэзию серебряного века обсуждали с такой глубиной погружения, которое не от каждого университетского преподавателя ждешь. — Почему вы иногда несете такую…

Договаривать Горчаков не стал, только рукой махнул и уже обернулся к Никласу, переходя на язык официоза:

— Корнет граф Бергер. Я уже официально вернул вам командование группой, вам нужно зайти в личную почту и подтвердить получение…

Никлас в этот момент махнул рукой, и все ратники побежали к машинам. Даже все еще ошарашенный Вяземский, которого, впрочем, Крестовоздвиженский за собой потянул. Горчаков дождался пока все исчезнут, кивнул, продолжил.

— За время, пока не прибудет Инквизиция, нам нужно попасть в дом барона и официально наложить арест на его имущество. Такое поместье на дороге не валяется, тем более может быть это не все его имущество, — совсем негромко добавил он.

— Такое поведение и помыслы не входят в число тяжких грехов? — поинтересовался Никлас.

— В список тяжких не входит, — хмыкнул Горчаков.

— Смотрите, — ровным голосом произнесла Катрин, показывая рукой в сторону другого берега.

Обернувшись, увидели на что показывала ведьма: занимающееся огненное зарево в стороне баронского поместья.

— Похоже терем запалили перед отлетом, — предположил Горчаков.

— Вот с-собака бешеная! — не удержался Никлас.

— Скорее всего, там сейчас горит вся документация и фактура по поводу места отдыха, которого нет.

Никлас не сразу понял о чем речь, потом вспомнил о чем упоминал Разумовский, говоря о причинах получения простым бароном столь дорогой земли под поместье.

— Ну, там может баня уцелеть, — пожала плечами Катрин.

— Трактор там еще есть, надеюсь его не спалили, — добавил Никлас.

— Тем более что сама земля тоже немалых денег стоит, правильно? — Катрин посмотрела на Горчакова.

— Да.

— Такие же мысли тоже не входят в число тяжких грехов? — поинтересовалась ведьма.