22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Не прошло и недели после парада на Красной площади, как войска немецкой группы армий «Центр» получили приказ о возобновлении наступления на Москву. С приходом холодов в середине ноября 1941 года земля замерзла, и теперь танки могли двигаться вне дорог. Танкист Людвиг Бауэр вспоминал: «Еще была распутица, когда мы остановились где-то переночевать. Танки остались стоять возле дома, а мы легли спать в доме. Утром ударил мороз. Танки вмерзли в землю. Когда их пытались выдернуть, то рвались гусеницы или что-нибудь ломалось. Пришлось лить бензин под танки и поджигать, чтобы растопить землю». Стоявшие на острие наступления группы армий «Центр» дивизии получили теплое обмундирование. Готовясь к нападению на СССР, немцы заготовили теплую одежду только для тех подразделений, которые должны были нести оккупационную службу. Теперь эти теплые вещи получили части, предназначенные для последнего броска на советскую столицу. В приказе 4-й танковой группы говорилось: «Дни ожидания – позади. Мы снова можем наступать. Нам осталось уничтожить последний рубеж обороны Москвы. Мы должны остановить биение сердца большевистской империи».

Москва действительно была сердцем Советского Союза. Дело было даже не в том, что в городе находилось правительство страны. К столице сходилось множество железнодорожных путей. Если бы немцам удалось захватить Москву, по транспортной системе СССР был бы нанесен сильнейший, если не сказать – смертельный удар.

К началу нового немецкого наступления оборона Москвы была существенно усилена. Данные военной разведки, полученные от резидентуры Рихарда Зорге из Токио и резидентуры Л.А. Сергеева из Вашингтона, позволили снять дивизии с Дальнего Востока. А.П. Белобородов, командир одной из этих дивизий – 78-й стрелковой, вспоминал: «14 октября 1941 года был получен приказ, которого мы так ждали. Нам надлежало сдать участок на дальневосточной границе и вывести дивизию для погрузки в эшелоны. Через два дня мы уже ехали на запад <…> Всего десять дней (срок по тем временам очень короткий) понадобилось железнодорожникам, чтобы доставить нас с Дальнего Востока в Подмосковье <…> в районе города Истры». Маршал К.К. Рокоссовский позднее отмечал: «Трудно даже сказать, насколько своевременно сибиряки влились в ряды наших войск! Если под Волоколамском великую роль сыграла дивизия генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова, то в ноябре не менее значительный вклад в решающие бои за Москву внесла дивизия полковника Афанасия Павлантьевича Белобородова». Сюда же, на западные подступы, к Москве была переброшена танковая бригада отличившегося под Мценском М.Е. Катукова. На новом месте он сразу начал строить оборону по приемам, выработанным в боях с танками Гудериана. Катуков требовал «ежедневно усовершенствовать сделанное и наращивать укрепления созданием новых сооружений», обязательно строить ложные позиции. Также он понимал, какую роль в немецких успехах играла воздушная разведка, поэтому специально подчеркивал, что «в связи со снежным покровом отчетливо видны следы пешеходов и машин. В частях это дело не учитывается, и личный состав ходит по всему району расположения, создавая целую сеть тропинок и дорог, хорошо видимых с воздуха». Количество тропинок предлагалось минимизировать и строго следить за этой важной «мелочью».

Передовые части немецкой 11-й танковой дивизии в 100 километрах от Москвы под Волоколамском. В кадре – немецкий средний танк PzKpfw III

На фронт! Бойцы 112-й стрелковой бригады на пути к фронту. Железные дороги стали важным средством переброски войск из глубины страны и маневра между фронтами