22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Опыт 49-й бригады гвардии майора А.Ф. Бурды совсем не внушал веры в успех намеченного контрудара. Советским танкам Т-34-76, воевавшим летом 1943 года под Курском, для того чтобы поразить «Тигр», требовалось приблизиться к противнику на дистанцию в 500 метров и ударить по тонкой бортовой броне. В свою очередь немецкие «тигры» и «пантеры» могли пробить даже лобовую броню «тридцатьчетверки» с расстояния более двух километров. Огромные потери 1-й танковой армии вынудили Катукова высказать Ватутину свои сомнения. Однако ответа от командующего Воронежским фронтом не последовало. Скрепя сердце Катуков продолжал собирать силы для броска вперед, когда в его штабе раздался телефонный звонок из Ставки Верховного Главнокомандования: Сталин просил командующего танковой армией высказаться о возможных вариантах действий. Катуков предложил использовать танки для ведения огня с места, из засад, чтобы, подпуская бронемашины врага на расстояние 300-400 метров, уничтожать их прицельным огнем. Верховный Главнокомандующий некоторое время молчал. «Хорошо, – сказал он наконец, – вы наносить контрудар не будете». Танки и мотопехота армии Катукова заняли позиции плечом к плечу с отошедшими на вторую полосу обороны гвардейцам 6-й армии генерал-лейтенанта И.М. Чистякова. Им предстояло встретить атакующего вторую полосу обороны противника огнем с места.

Немецкий огнеметный танк PzKpfw III в действии. 1943 год. По новому штату некоторые немецкие танковые дивизии получили машины этого типа и использовали их в боях на Курской дуге

Находившийся на соседнем участке 5-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А.Г. Кравченко, носивший почетное наименование «Сталинградский», действовал в точности согласно приказу Н.Ф. Ватутина. Кравченко впоследствии описывал, как его убеждали идти в контратаку: «Ко мне прибыл с полномочиями от командующего армией полковник Никифоров, который угрожал применением оружия, если корпус не пойдет в контратаку». Память о катастрофах 1941 и 1942 годов была еще слишком сильна. В командовании Красной Армии все помнили, что происходило, когда немецкие войска вырывались на оперативный простор. На Курской дуге этого нельзя было допустить ни в коем случае. Однако прямолинейное исполнение приказа привело к трагическим последствиям. Корпус Кравченко был обойден немцами с обоих флангов и окружен. От полного разгрома советских танкистов спасло только то, что кольцо окружения было неплотным. Командир танка старший лейтенант Е. Красноцветов позднее так описывал обстоятельства прорыва: «В два часа ночи в полной темноте танковый корпус начал движение из окружения. На подступах к хутору, слева от передового отряда, вражеский самолет-разведчик «повесил» осветительную авиабомбу. В ее ярком свете танкисты увидели наверху оврага штабной автобус, который вскоре загорелся. Вероятно, наши штабисты сами его подожгли, чтобы не оставлять врагу находившиеся в нем документы. Не останавливаясь, танкисты продолжали движение. Висящий над ними «воздушный фонарь» стал гаснуть. Начало светать, и стали видны спрятанные в кустах близ поселка вражеские противотанковые орудия. Они тут же были подавлены огнем танковых пушек, охранявшая их пехота противника поспешно отошла». За один день корпус А.Г. Кравченко потерял около ста танков, больше половины своих боевых машин.