22 июня — 9 мая. Великая Отечественная война

Исходя из этих предположений директива была доработана. В итоге в войска был направлен документ, вошедший в историю как Директива № 1. В ней говорилось: «Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота. 1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий. 2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. 3. Приказываю: а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов; д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Тимошенко. Жуков. 21.6.41 г.». В этом документе еще содержались слова о возможных «провокациях» с немецкой стороны, но в целом Директива № 1 была достаточным основанием для приведения войск Красной Армии в боевую готовность. С этой директивой Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в военные округа. Передача директивы в округа была закончена в 00 часов 30 минут 22 июня.

В Минске командующий Западным особым военным округом генерал армии Д.Г. Павлов был вызван в штаб едва ли не из театральной ложи. Командующие армиями в этот поздний час также уже были на своих рабочих местах. Из Гродно Павлову командующий 3-й армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов докладывал: «Патроны розданы, занимаем укрепленные районы». Слова «возможно нападение» не удивили Кузнецова, поскольку он уже предчувствовал недоброе – по другую сторону границы в Сувалкском выступе многие часы гудели моторы механизированных колонн Вермахта. Руководство Киевского особого военного округа во главе с М.П. Крипоносом не покидало командного пункта в Тарнополе с вечера 21 июня. В 0 часов 30 минут 22 июня Крипонос сообщил еще об одном перебежчике, подтвердившем информацию о вторжении, что было немедленно доложено Сталину. Тем временем Директива № 1 уже расшифровывалась в штабах округов. Далее по цепочке пошло оповещение армий, корпусов, дивизий, полков. Боевая тревога была объявлена в промежутке от 3 до 7 часов утра, в зависимости от того, как быстро приказы проходили все звенья цепочки, расторопности и инициативности командиров. Многие, как, например, командующий 4-й армией А.А. Коробков, вводили в действие планы прикрытия советско-германской границы на свой страх и риск. За объявлением тревоги последовало построение в колонны и марш к позициям на границе, навстречу гулу артиллерийской канонады.

Последние мгновения перед вторжением. Штаб 2-й танковой группы Гудериана на советско-германской границе