22 июня. Анатомия катастрофы

Изо всех репродукторов грохотало: «А если к нам нагрянет враг матерый, он будет бит повсюду и везде». В Москве готовили к отправке в войска Директиву № 3, в соответствии с которой к 24 июня боевые действия должны были быть перенесены на территорию противника. И какие же могли быть сомнения в реальности этих планов — исходя из фактического соотношения сил сторон? Если даже и могли быть сомнения, то откуда же взялась такая нерассуждающая уверенность в том, что надо бежать куда глаза глядят?

Муж дамы в силу своего служебного положения знал истинное положение дел? Но в таком случае оснований для паники было еще меньше. В полосе обороны 10-й армии, на фронте в 200 км, наступало десять пехотных дивизий вермахта. С артиллерией на конной тяге, без единого танка. По нашим уставам для наступления на таком фронте требовалось втрое больше сил. К тому моменту, когда горшок с фикусом засовывали в салон дорогого автомобиля, передовые отряды вермахта еще только заканчивали переправу через пограничный Буг. Даже если предположить, что Большой Начальник не верил в способность Красной Армии оказать хоть какое-то сопротивление, то и в этом случае разумных оснований для спешки не было. От границы до Белостока 75—100 километров. На пути две реки: если двигаться с юго-запада, то Нарев, если с севера — то Бебжа. Пусть и не бог весть какие реки, не Днепр и не Висла, но без моста через них пехотную дивизию со всем ее разнообразным хозяйством не переправить. А мост надо еще навести, а сколько времени уйдет просто на то, чтобы по нему прошла дивизия вермахта, т.е. 15 тысяч человек и 5 тысяч лошадей?

Так что раньше четверга-пятницы немцев в Белостоке можно было и не ждать. Времени на сборы — предостаточно. Незачем было метаться и хватать в ужасе первый попавшийся под руку фикус...

Пока автор писал и переписывал заново дальнейшие главы этого печального повествования, издательство «Олма-пресс» в 2002 г. выпустило книгу под названием «15 встреч с генералом КГБ Бельченко» [62].

Сей доблестный чекист, руководивший подавлением народных восстаний в Средней Азии, Будапеште и Тбилиси, накануне войны трудился начальником Управления НКГБ Белостока. На странице 129 генерал уверяет, что свою жену он отправил в Минск на «полуторке». Если это правда, то фикус был из дома первого секретаря обкома Кудряева или начальника Управления НКВД Фукина. Как бы там ни было, воспоминания Бельченко дополняют картину событий июня 1941 г. чрезвычайно колоритными мазками:

«...Около 6 часов утра собралось бюро Белостокского обкома партии... Бюро обкома предложило создать боевые чекистские группы для взрыва и уничтожения оборонных объектов, военных баз и складов в момент вступления врага в город...»

Обратите внимание — никаких сомнений, никаких «если». На третьем ЧАСУ войны белостокские товарищи коммунисты уже непоколебимо уверены в том, что враг «вступит в город». Даже быстрее, чем удастся вывезти содержимое военных складов.

Не будем, однако, забывать, что, кроме областных управлений НКВД и НКГБ, у чекистского «дракона» в Белостоке была еще одна, третья голова - особый отдел (военная контрразведка) 10-й армии. В 2008 году М. И. Мельтюхов опубликовал полный текст доклада начальника особого отдела (на тот момент данная структура называлась «3-й отдел») 10-й армии (РГВА ф.9, оп. 39, д. 99, л. 330-340). Если верить тому, что пишет полковой комиссар (в данном случае это воинское звание, а не должность) товарищ Лось, «боевые чекистские группы», созданные «для взрыва и уничтожения», не стали дожидаться вступления врага в город:

«Панике способствовало то, что в ночь с 22 на 23 июня позорно сбежало все партийное и советское руководство Белостокской области. Все сотрудники органов НКВД и НКГБ, во главе с начальниками органов, также сбежали».

Лось утверждает, что Бельченко бежал в ночь с 22 на 23 июня. Болдин встретил машину с фикусом во второй половине дня. Это совпадает с рассказом самого Бельченко:

«...свою семью в первый день войны я отправил на полуторке в сторону Минска. Вместе с ней ехали семьи моих заместителей... Сборы происходили в суматохе. Как всегда (???) бывает в таких случаях, самое главное было забыто. Так, моя жена не взяла ни одного документа, удостоверяющего ее личность...»