22 июня. Черный день календаря

По плану прикрытия границы располагавшаяся в районе Бреста 4-я армия генерал-майора А. А. Коробкова должна была занять оборону силами 42, 6, 75 и 100-й стрелковых дивизий. Значительная часть 6-й и 42-й стрелковых дивизий находилась в мирное время в Брестской крепости. 100-я стрелковая дивизия вообще дислоцировалась под Минском. Ее предполагалось к третьему дню мобилизации перевезти к границе по железной дороге. То есть она должна была грузиться в эшелоны уже после объявления мобилизации. Расчет советского командования, очевидно, строился на том, что война начнется по сценарию Первой мировой. В этом случае было бы время на перевозку 100-й дивизии (в реальности принявшей бой под Минском) к Бресту. Точно такой же расчет обосновывал заложенное в плане прикрытия границы время на вывод на позиции на границе 42-й стрелковой дивизии — 30 часов.

У немецкого командования относительно Бреста и Брестской крепости были совсем другие планы. Уже в первый день войны 4-я армия и 2-я танковая группа должны были перейти в наступление главными силами. Непосредственно на Брест нацеливался XII армейский корпус в составе 31, 45 и 34-й пехотных дивизий. Корпус подчинялся 2-й танковой группе Гейнца Гудериана. К северу и к югу от города должны были наносить удар XXXXVII и XXIV моторизованные корпуса. Расчет немецкого командования был очевиден: город Брест и насыщенная войсками Брестская крепость были достаточно крепким орешком. Быстрый пропуск по проходящим мимо крепости дорогам танковых соединений был делом сомнительным. Поэтому захватывать крепость поручили пехоте, направив подвижные соединения в обход Бреста.

Импульс, прошедший от перебежчика Лискова до Москвы, отразился и в форме Директивы № 1 возвращался в округа. В 24:00 21 июня командир и начальник штаба 4-й армии, А. А. Коробков и Л. М. Сандалов, а несколько позднее и остальные офицеры армейского управления были вызваны по приказанию начальника штаба округа в штаб армии. Никаких конкретных распоряжений штаб округа не давал, кроме как «всем быть наготове». Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные красные пакеты с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, разработанными по плану прикрытия. Эти пакеты хранились в штабе армии и не вручались командирам соединений, потому что не было еще утверждено округом решение командующего армией. Однако командиры соединений знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления.

Далее последовала задержка, ставшая роковой. Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3:30. Порыв проводов связисты обнаружили в Запрудах и Жабинке. В соседней 10-й армии все было точно так же: в полночь были вызван в штаб командующий, ожидавший у аппарата ВЧ дальнейших распоряжений. Распоряжение от Д. Г. Павлова последовало в промежуток между 2:00 и 2:30, и было вовремя принято штабом 10-й армии. Командующий округом, становящегося Западным фронтом, приказывал поднимать части по «красному пакету», предупредив, что подробная шифровка последует позднее. Строго говоря, кремлевские метания с тем, в какой форме поднимать войска, были сглажены в процессе передачи Директивы № 1 в округа. Соединения фактически просто поднимались по тревоге и должны были действовать по планам прикрытия. Но в 4-й армии все пошло не так, как у ее соседей…

Пленные пограничники.

После восстановления связи в 3:30 командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного особого военного округа о приведении войск в боевую готовность. Находившаяся в худшем положении относительно своих соседей 4-я армия с запертыми в мышеловке Брестской крепости частями получила приказ на час позже. Павлов требовал в первую очередь бесшумно вывести из Брестской крепости «пачками» 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готовность 14-й механизированный корпус; авиацию разрешалось перебазировать на полевые аэродромы. Но времени на все это уже не оставалось. До 3:45 Коробков лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из крепости в район сбора; командиру 14-го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность.