22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

По глубоко верному замечанию В. Суворова, «для исследователя главное — факт, для пропагандиста — интонация». Фактом было то, что «на следующий день Рябышев снесся с Военным советом фронта и отправил Вилкова в его распоряжение». То есть на повышение. Ну а что касается интонации, то попробуйте заменить слова «крикнул взбешенный» на «спросил изумленный» и перечитайте полученную фразу еще раз.

Кстати. Доклад замполита Вилкова на тему «Спасайся кто может» происходил в группе командиров. Помните — «командиры обернулись». И что же? На этот раз ни один пистолет не был выхвачен из кобуры. А ведь за такие призывы — расстреливают. Везде. Даже в самых благодушных странах за подстрекательскую, паникерскую агитацию в зоне боевых действий бывает только одно наказание — расстрел.

Но, похоже, порядки Красной Армии отличались в те дни сверхъестественной либеральностью. Ничего страшного не случилось и со вторым дезертиром:

«...прошли многие годы, но и сейчас, вспоминая Нестерова, я неизменно вижу его самодовольно восседающим в кресле комдива или трусливо околачивающимся в тылах... Много лет я ничего не слыхал о Нестерове, да и не интересовался им. Лишь два года назад жарким июльским днем встретил его на Крещатике. Круглый животик оттопыривал отутюженный китель, в руках большой желтый портфель...» [105]

Хорошо. Предположим, что командиры немного подрастерялись. Или все патроны для «ТТ» они расстреляли, поднимая в атаку своих бойцов. На Вилкова с Нестеровым пули не хватило.

Но где же «органы»? Где же славное, вечно бдящее ВЧК — ГПУ — НКВД? Уж в этом-то ведомстве патронов всегда было в избытке. Ведь сколько тысяч, миллионов людей закатали они по ст. 58-10, за «антисоветскую агитацию»! Как-то раз, в городе Иваново, они разоблачили вредителей, которые выпускали на местной ткацкой фабрике ткань, в рисунке которой «с помощью лупы можно было рассмотреть фашистскую свастику и японскую каску». Как же они могли не разглядеть дезертира Вилкова или Нестерова с животиком?

Ответ предельно прост — пот заливал им глаза. Лето, жара, бежать тяжело...

«11 июля 1941 г.

Совершенно секретно

Начальнику Главного управления политпропаганды Красной Армии армейскому комиссару 1-го ранга т. МЕХЛИСУ

...Следует отметить, что ряд работников партийных и советских организаций оставили районы на произвол судьбы, бегут вместе с населением, сея панику. Секретарь РК КП(б)У и Председатель РКК Хмельницкого района 8.7 покинули район и бежали.

5 июля районные руководители Янушпольского района также в панике бежали. 7 июля секретарь Улановского РК КП(б)У, председатель РИКа, прокурор, начальник милиции позорно бежали из района. Госбанк покинут на произвол судьбы. В райотделе связи остались ценности, денежные переводы, посылки и т. п. В этом районе отдел милиции бросил без охраны около 100 винтовок...»

Это — один из множества отчетов, которые начальник Управления политпропаганды Юго-Западного фронта бригадный комиссар Михайлов методично отсылал в Москву.

«6 июля 1941 г.

Совершенно секретно

...в отдельных районах партийные и советские организации проявляют исключительную растерянность и панику. Отдельные руководители районов уехали вместе со своими семьями задолго до эвакуации районов.

Руководящие работники Гродненского, Новоград-Волынского, Коростенского, Гарнопольского районов в панике бежали задолго до отхода наших частей, причем вместо того чтобы вывезти государственные материальные ценности, вывозили имеющимся в их распоряжении транспортом личные вещи. В Коростенском районе оставлен архив райкома КП(б) и разные дела районных организаций в незакрытых комнатах» (фикус в кадке там точно кто-то из местных стащил... — М.С).

«12 июля 1941 г.

Совершенно секретно

...не изжиты еще случаи паники, трусости, неорганизованности и дезертирства. Эти позорные явления имеют место в ряде частей фронта. Масса бойцов и командиров группами и поодиночке, с оружием и без оружия продолжают двигаться по дорогам в тыл и сеять панику.

Так, командир 330-го тяжелого артиллерийского полка РГК и батальонный комиссар во'время налета немецкой авиации на Дубно и мнимого движения танков противника приказали бросить материальную часть, имущество и выступить из города. Уже в пути командиры предложили возвратиться и забрать материальную часть и боеприпасы. Не дойдя 1,5 км к брошенному имуществу, командир полка принял разрывы снарядов нашей зенитной артиллерии за парашютистов (и по сей день вся советская военно-историческая литература переполнена немецкими десантниками, которые все режут, режут и режут наши провода. — М.С.) и приказал вернуться назад...»

«14 июля 1941 г.

Совершенно секретно

...имеют место факты отрицательных настроений и явлений. Отдельные командиры совершают самочинные расстрелы. Так, сержант госбезопасности расстрелял 3 красноармейцев, которых заподозрил в шпионаже. На самом деле эти красноармейцы разыскивали свою часть. Сам сержант — трус, отсиживался в тылу и первый снял знаки различия.