22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар

Теперь перейдем к воспоминаниям старшего лейтенанта Петра Сахненко, бывшего накануне войны командиром батареи все в том же 270-м артполку: «Чувствовали ли мы, офицеры полка, угрозу нападения со стороны фашистской Германии? Да, чувствовали» («Огневой вал», с. 330). Интересно, что командир дивизиона Осокин, который тоже вроде бы должен был чувствовать приближение военной грозы в той же степени, что и Сахненко, когда война началась, о нападении немцев даже не подумал, а «спокойно уснул» и даже после вызова в штаб – под грохот разрывов! – считал происходящее «учебной тревогой». Ну да ладно: чего не напутаешь спустя десятки лет после тех или иных событий… Скажем, Осокин писал, что «большая» рекогносцировка (та, что с лазаньем по деревьям) происходила в конце мая, Сахненко же говорит о «между 10-м и 15-мчислами июня» – то есть примерно о тех же датах, что и в случае «большой» рекогносцировки с участием лейтенанта Петрова на Украине. В те же дни, напомню, происходили и рекогносцировки с участием командиров механизированных частей и соединений. Впрочем, вполне возможно, что подобных «прогулок» с участием «всех командиров батарей, дивизионов и штабников» было несколько. Так или иначе, все они проходили «в строжайшей тайне». Есть и другие несостыковки по датам: «по Осокину», матчасть полка отправилась «в леса» 18 июня, а «по Сахненко», это произошло 19 июня – якобы после разгона за плохую маскировку, устроенного заместителем командующего армией, прибывшего с инспекцией (как будто раньше было непонятно, что ставить технику рядами на виду у всех – плохая идея!). Да и за снарядами командиры батарей послали машины в Каунас не 21 июня – «по Зекову», а еще 20-го – «по Сахненко». Впрочем, путаница в датах может объясняться весьма просто: описанные мероприятия происходили ночью – когда один день плавно переходил в следующий.

«Но понимали ли мы, – пишет далее Сахненко, – что находимся накануне рокового дня – начала самой грандиозной войны в истории всех времен? Нет, пожалуй, не понимали. Предчувствуя приближение войны, мы не думали о таком (!)ее неожиданном начале. Мы верили в высшую бдительность нашего государства, партии, ее Центрального Комитета, И.В. Сталина… Никто не сомневался в том, что до начала боевых действий нас своевременно выведут в район боевых порядков, что до начала боевых действий мы будем обеспечены боеприпасами, горючим, средствами связи, пополнимся людьми и отработаем взаимодействие с войсками… К сожалению, события развивались в ином плане…» (там же, с. 331). Прежде всего отметим, что он практически слово в слово повторил ожидания по поводу «организованного» начала войны, господствовавшие в дивизионе лейтенанта Петрова на Украине. Интересно также и то, что, с одной стороны, комбат Сахненко «чувствовал» угрозу немецкого нападения и даже, повинуясь долгожданному приказу начальства, 20 июня послал машину за снарядами. С другой же – он почему-то считал, что фашистская Германия нападет исключительно после того, как его артполк – ведомый Центральным Комитетом партии большевиков – займет отмеченные колышками позиции и обо всем договорится с пехотой, танкистами и летчиками… Откуда вновь эта наивная уверенность в «джентельменском» поведении немцев, которые должны были терпеливо дожидаться, пока Красная Армия развернется для их встречи?..

Судите сами: «Солдаты, сержанты, офицеры действуют успешно, без излишней суетливости, но на лице у каждого застыло выражение недоумения…» И это при том, что, как пишет сослуживец Сахненко Зеков на с. 222 сборника А. Драбкина, солдаты «вот уже месяц жили в ожидании роковой минуты». Чего недоумевать-то?! Все «чувствовали» угрозу, уже месяц спали вполуха вместе с переведенными на казарменное положение командирами, а местные жители называли конкретные даты начала германского нашествия… Надо воевать! Делать то, к чему готовились многие годы – защищать Родину! Но нет: на лицах застыло «недоумение»… А помните «боль» и «непонимание» в глазах подчиненных командира противотанковой артбригады Москаленко на Западной Украине? Они – из той же серии, что и «ошеломленные» генерал Ротмистров и адмирал Кузнецов. Уверен: ударь Красная Армия первой, и точно такие же «недоумение» и «боль» появились бы в глазах солдат Вермахта (« Warum?..»)…