22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. Книга 1

Я порадовался своей предусмотрительности. “Ну, – думаю, – подвел бы ты меня, товарищ генерал, если бы я не подготовил материал заранее”. И бегом в Генеральной штаб. Был я, конечно, очень взволнован, ведь стоял вопрос не только о моей личной судьбе как разведчика, но и о судьбе Родины.

Вбегаю в кабинет запыхавшись. Вижу – у стола стоят начальник Генштаба генерал армии Мерецков и его заместитель генерал Василевский. [первый заместитель начальника Оперативного управления]. …

На большом столе я разложил карту и весь свой материал. Докладываю. Меня внимательно слушают, не прерывают. Закончил доклад часа в три ночи.

Мерецков и Василевский “ползали” по моей карте, внимательно изучая группировки немецких войск. Прикидывали, в каком направлении могут быть введены главные силы фашистов. Мерецков спросил меня:

– Когда, по вашему мнению, можно ожидать перехода немцев в наступление?

– Немцы, – отвечаю, – боятся наших весенних дорог, распутицы. Как только подсохнут дороги, в конце мая – начале июня можно ждать удара.

– Да, пожалуй, вы правы.

Мерецков и Василевский начали накоротке обмениваться между собой мыслями, прикидывать необходимое время для развертывания армии и приведения страны в боевую готовность. Говорили они тихо, но я услышал, что Василевский называл срок: шесть месяцев.

– Да, времени у нас в обрез, – сказал Мерецков, – надо немедленно будить Тимошенко и докладывать Сталину.

– Товарищ генерал! – обрадованный удачным результатом воскликнул я. – Если вы думаете изложить ему этот доклад, то он у него будет через два часа. Я направил ему такой же доклад фельдъегерской связью. В шесть часов утра он его получит, а два часа погоды не сделают и ничего не изменят.

– Ах так! Вы уже направили ему доклад?

– Да, конечно. И не только ему. Доклад и сводки посланы Сталину, Ворошилову, Маленкову, Берии и другим.

– Значит, к утру все будут знать о положении дел на границе?

– Конечно.

– Очень хорошо! Спасибо! – Мерецков пожал мне руку. – Вы свободны, идите отдыхать…»[282].

Как следовало из воспоминаний Новобранца, от югославского военного атташе Путника в Разведупр поступила схема с дислокацией немецких дивизий, судя по всему, на Востоке, на данные которой и «опирался» Голиков и которые он учитывал, уменьшая количество дивизий при подготовке разведсводок. С учетом происходивших перебросок, эти данные должны были быстро устареть и оперировать ими продолжительное время было просто невозможно. И еще: говорить о развертывании немецких войск на границе было преждевременно.

«Товарищ генерал, я не согласен с вашей практикой “срезать” количество дивизий, которые мы указываем. Уже подошло время очередной сводки по Германии, а я не могу ее выпустить с искаженными данными. – Воспроизводит диалог с начальником Разведупра Новобранец. – Голиков молча извлек из сейфа лист александрийской бумаги, развернул на столе и сказал:

– Вот! действительное положение на наших границах. Здесь показано гораздо меньше дивизий, чем у вас.

Я посмотрел на схему. На ней синим карандашом были показаны немецкие дивизии вдоль наших границ.

– Что это за документ? Откуда?

– Его дал нам югославский атташе полковник Путник. Эти же данные подтвердил и наш агент из немецкого посольства в Москве. Этим данным верит “хозяин”, – пояснил Голиков. И уже тоном приказа сказал: – Так что не будем спорить, выпускайте сводку по этим данным.

Я ответил, что без проверки по этим данным выпускать сводку не могу, и попросил схему в отдел для анализа.

При изучении схемы Путника прежде всего бросалось в глаза, что количество дивизий значительно уменьшено, причем в их расположении вдоль нашей границы не было никакой идеи. Нумерация дивизий совпадала с теми данными, которые уже имелись в нашей старой сводке. Нам всем стало ясно, что это обыкновенная немецкая “деза”. Стало ясно и другое: наши сводки попадают в немецкую разведку. Мы подозревали, что и наш агент из немецкого посольства тоже дезинформатор. Немецкое посольство в Москве широко и умело развернуло дезинформационную работу и ловко направляло свою “продукцию” в каналы нашей разведки и в правительство. Причем характерно, что дезинформационный материал попадал к нам не из наших источников, а “сверху”. Наметились и каналы проникновения дезинформации. Сначала она попадала к «соседям», в агентурную сеть НКВД или в контрразведку. Потом, конечно, с помощью Берии дезинформация докладывалась Сталину. И уже от Сталина шла в Разведуправление Генштаба. …