22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

477 Кузнецов Н.Г. Накануне. — Указ. соч. — С. 373.

478 «Оперативная готовность № 3 (повседневная).

Боевое ядро флота в готовности согласно директиве. Состав флота мирного времени в готовности, определенной схемой мобразвертывания. Ремонт кораблей производится нормально. Несется дозор у Главной базы и периодическая воздушная разведка в море».

479 Морозов М.Э. Указ соч. — С. 4—14.

480 Там же.

481 Там же.

482 «Кронштадтская ВМБ получила сигнал о переходе в «оперативную готовность № 1» в 23.57 и в 02.40 доложила о его выполнении. Тем не менее, при налёте немецкой авиации между 03.37 и 03.55 не было ни объявления воздушной тревоги, ни централизованного приказа зенитным батареям и дозорным катерам открыть огонь. Но всё же некоторые из них по инициативе своих командиров произвели по несколько выстрелов вслед последней группе самолётов. Очевидно, если бы задачей вражеской авиации было не минирование Кронштадтского рейда и Ленинградского морского канала, а нанесение бомбового удара по кораблям, не удалось бы избежать тяжёлых потерь (здесь и далее выделено мной. — М.А.).

Либавская ВМБ получила сигнал о переводе в ОГ № 1 в 00.00. Первый налёт немецкой авиации на расположенный поблизости Батский аэродром ВВС РККА в 04.35–04.50 был расценен как учебный налёт наших самолётов. Как свидетельствовали материалы расследования оставления Либавской ВМБ, «руководством же дивизии и ЛВМБ вплоть до речи т. Молотова по радио нападение немцев было оценено не как начало военных действий, а как провокация. Хотя частям и кораблям ещё до речи т. Молотова были даны указания отражать огнём всеми имеющимися средствами самолёты противника».

Пинская военная флотилия получила приказ перейти в ОГ № 1 в 02.30 и хотя к утру завершила плановые мероприятия, воздушными ударами по аэродрому Жабицы между 09.15 и 13.30 была полностью уничтожена её авиация — 46-я отдельная эскадрилья (восемь Р-10 уничтожены, два повреждены).

Дунайская военная флотилия получила приказ перейти в ОГ № 1 через ФКП Черноморского флота в 01.12. В 02.22 командующий флотилией доложил о его выполнении. В 04.15 румынская артиллерия обстреляла порт, авиация бомбила аэродром Измаила33. Батареи и корабли флотилии незамедлительно открыли ответный огонь и заставили артиллерию противника замолчать. Остальные базы западных флотов и флотилий ударам в то утро не подверглись.

Как видим, доклады о переводе соединений в ОГ № 1 не означали, что при внезапном нападении они дадут эффективный отпор противнику. Сигнал, не сопровождавшийся документированным распоряжением о применении оружия, оказался в значительной степени нивелированным предыдущими весьма противоречивыми указаниями. Так, в 17 ч 21 июня командующий КБФ, действуя в духе полученных ранее указаний наркома ВМФ, подписал радиограмму командирам соединений, в которой извещал, что Германия, провоцируя войну, накапливала войска на нашей границе, и приказал «усилить темпы боевой подготовки, привести части и корабли в боевую готовность, меньше говорить о военной опасности, а больше делать, чтобы корабли были боеспособными». Командование Либавской ВМБ получило эту директиву около 7 ч утра 22 июня, что внесло дезорганизацию в оборону базы от воздушных ударов. Следы противоречий можно найти и в директиве № зн/88, переданной уже после сигнала о переходе в ОГ № 1. Она одновременно требовала усилить бдительность, препятствовать нарушителям, но при этом не поддаваться на провокации. Неудивительно, что в условиях таких требований многие путались либо проявляли пассивность.

… в ночь на 22 июня немецкий флот на Балтийском ТВД провёл минно-заградительную операцию с одновременной постановкой восьми минных заграждений (2489 мин и минных защитников) вблизи советских баз и в узловых пунктах коммуникаций. В ходе операции, как свидетельствуют документы противника, были по меньшей мере 8 контактов немецких и советских сил. … в половине случаев экипажи наших дозорных кораблей и самолётов о контактах с неизвестными кораблями не доложили. Причины очевидны. При противоречивых инструкциях после доклада о таком контакте можно было получить обвинение в неправильных действиях, тем более, информация и приказы из штабов поступали нерегулярно, порой запаздывали. Так, нёсшая дозор в Ирбенском проливе западнее линии м. Церель — м. Овизи подлодка С-7 получила сигнал о переходе в ОГ № 1 в 00.55, а оповещение о начале войны — только в 19.59 22 июня. Экипаж находившегося в дозоре восточнее этой линии тральщика Т-297 («Ви— райтис») узнал о начале войны из принятой по радио речи Молотова 37.