22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

540 «Приступим к анализу текста Директивы № 2. Итак, пункт первый. «1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить».

Почти четыре часа напряженной работы высшего советского руководства и «мозга армии» — Генерального штаба РККА ушло на то, чтобы изречь — «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы». Первый пункт оперативной директивы № 2 яснее ясного говорит о том, что никаких планов оборонительных операций разработано не было. Да и не существовало в принципе. В противном случае была бы команда на их ввод их в действие.

Интересна и личная приписка Иосифа Сталина: «Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить». Несомненно, это говорит о том, что вождь всех народов еще рассчитывал как-то выкрутиться из возникшей ситуации. Но не знал, по всей видимости, как. Однако верил в возможность разрешить конфликт политическими средствами. Только так можно, вероятно, понять логику сталинской приписки. Именно этим можно объяснить и то обстоятельство, что война Германией Советскому Союзу уже была объявлена официально, однако войска об этом не знали! Видимо, Сталин еще что-то надеялся изменить. А о начавшейся войне армия и флот в своем подавляющем большинстве узнали, как и весь народ, из радиообращения Вячеслава Молотова в 12 часов дня 22 июня.

Вторым пунктом в Директиве № 2, как и в Директиве «1, следуют указания по боевому применению Военно-воздушных сил. Собственно говоря, а почему только ВВС? Почему в таком случае никакие задачи не ставятся Военно-морскому флоту? С равными на то основаниями, кстати говоря, задачи можно было поставить и родам войск — артиллерии, инженерным войскам. Даже химическим войскам. Однако почему-то указания по боевому применению в директивах № 1–2 отдаются только ВВС.

«Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Поздновато. Что же раньше-то не «устанавливали»? (А если и «устанавливали», то почему не руководствовались этими данными?) И почему задача по вскрытию группировок противника ставится только авиации? Есть же и другие средства разведки — та же агентурная, радиоразведка, наконец.

Далее. «Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск».

Это указание носит характер откровенного лозунга. ВВС этим и должны заниматься. Тут надо было расписать все конкретно — что, кому, когда, какими силами, к какому сроку. Указать, например, направления, районы и объекты, на поражении которых сосредоточить основные усилия, способы боевых действий при выполнении основных задач, распределение летного ресурса, создаваемые группировки и базирование авиации, порядок поддержки войск с воздуха, применение истребителей в интересах противовоздушной обороны, наконец, порядок организации подавления ПВО противника.

Кроме того, задачи, определенные Директивой № 2 Военно-воздушным силам, даже в таком виде чрезмерны по своему объему. Поскольку только разгром (поражение) авиационных группировок противника — это, по существу, группа задач, которые решаются в ходе только одной воздушной операции. Срыв вторжения противника уже требует планирования другой операции, а завоевание превосходства (господства) в воздухе — третьей. На одновременное решение перечисленных задач попросту не хватит сил и средств самых мощных ВВС. Кроме того, на подготовку соответствующих воздушных операций должны даваться время, определяться их показатели и назначаться срок проведения. …

Короче говоря, если руководство и решило дать указания по боевому применению ВВС, то для этого не надо было замешивать «мед, песок и пчел» в одной директиве, а отдельным документом отправить войскам подробные указания, где все и расписать — от организации воздушной разведки до аэродромно-технического обеспечения. И, наконец, мощный удар или не мощный, определяется не оперативной директивой. Это обычно уточняет уже противник в своем боевом донесении.

Однако продолжим. «Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км». Почему именно на 100–150 км? И в каком случае наносить удары на глубину до 100 км, а в каком случае — до 150? И кому конкретно? Да еще и абсолютные величины характеризуются таким большим разбросом. Кстати, германская авиация в первые дни войны наносила удары по советским объектам, дислоцированным на удалении до 400 км от госграницы. Почему же с нашей стороны соответствующие возможности директивно занижаются в три-четыре, а то и более раз? И, что, наконец, имеется в виду под германской территорией? Только Восточная Пруссия (номинально германской территорией, между прочим, является только она)? Территория генерал-губернаторства (то есть Польша)? Венгрия?