220 дней на звездолете

— Наш товарищ, — сказал Камов, — погиб при автомобильной катастрофе. Машина, на которой он ехал, упала с высокого обрыва. Мы потеряли одного участника будущего полета. Заменить его другим научным работником мы не можем, — осталось слишком мало времени. Для научной работы в условиях космического полета нужна длительная подготовка.

— И тогда вы решили заменить его журналистом?

— Нет, не совсем так, — сказал Камов. — Это моя идея соединить в одном лице журналиста, фотографа и кинооператора. Главная задача была в том, что на корабле должен находиться специалист по астрономической съемке. Наш погибший товарищ прошел курс этого дела, и если мы можем обойтись без него, как астронома, то без фотографа и кинооператора не можем. Вот почему мы приглашаем вас.

— Но ведь я не имею понятия об астрономической съемке.

— Мы вас научим. Именно поэтому мы и просили дать нам человека, имеющего опыт. Научить вас специальным приемам астрономической съемки будет не так уж трудно. А то, что вы опытный журналист, тоже пригодится. По возвращении надо будет рассказать народам о полете.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — сказал я. — Но мне хотелось бы знать, — куда вы направляетесь?

— Желание вполне законное, — сказал Камов. — Вообще мы не делаем тайны из наших намерений, но не опубликовали время старта. Дело в том, что, когда мы достигли Луны, некоторые из наших зарубежных «друзей» пришли в ярость, что их опередили…

— Вы говорите о Хепгуде?

— Да, о нем. Нам известно, что его звездолет почти готов, и он, конечно, захочет взять реванш и первым достигнуть одной из планет. Наша экспедиция имеет не спортивные, а чисто научные цели, но всё же мы не хотим уступать и первенство, — он улыбнулся. — Вам я, конечно, скажу, хотя бы потому, что вы должны знать, на что идете.

Он замолчал и довольно долго смотрел на меня своими странно спокойными глазами.

— Медицинские требования, — медленно сказал он, — предъявляемые к участникам полета, отличаются от обычных. Возможно, что вы не будете допущены…

Он опять замолчал, потом продолжал уже обычным тоном:

— Но если это случится, то вы, конечно, сохраните тайну. Вы знаете, что мой первый полет был пробным и в нем участвовал я один. Корабль облетел вокруг Луны и вернулся на Землю. Второй полет я совершил вместе с астрофизиком Пайчадзе. Мы опустились на поверхность Луны и провели на ней несколько часов. Оба полета показали, что материальная часть работает безотказно, и тогда было решено осуществить третью экспедицию — достигнуть планеты Марс и по пути осмотреть Венеру. Вас это не пугает?

— Нисколько! — ответил я совершенно искренно. — Теперь я еще больше хочу принять участие в полете, но меня смущает малый объем той работы, которая мне предназначена. Оправдает ли она мое участие?

— А откуда вы знаете, что объем вашей будущей работы мал? — спросил Камов.

Я почувствовал, что краснею.

— Мне кажется…

— А пусть вам не кажется, — перебил Камов. — Ваша задача очень ответственна. Изучение тех снимков, которые вы сделаете, имеет для науки большое значение, и наши ученые дадут вам обширное задание. В свободное время вы будете помогать мне в управлении кораблем.

Я посмотрел на него с изумлением.

— Не удивляйтесь! — улыбнулся Камов. — Это не так страшно. Управление космическим кораблем в полете не сложно. Другое дело — подъем, спуск или полет вблизи крупных планет. В этих случаях дело усложняется. Наша «рулевая рубка», если можно так ее назвать, оборудована замечательными приборами. Вы с ними освоитесь в первые же дни полета.

— Сколько времени продлится экспедиция?

— А как вы думаете?

— Я полагаю, что года два или три.

Камов засмеялся.

— Атомная техника, — сказал он, — развивается быстро. Если полеты к Луне заняли у нас — первый два, а второй один день, то с тех пор мы далеко шагнули вперед. Вся экспедиция рассчитана на двести двадцать пять дней, то есть на семь с половиной месяцев.

— Так мало!..

— За эти семь с половиной месяцев, — продолжал Камов, — мы пролетим расстояние, немного большее Чем полмиллиарда километров. Средняя скорость корабля составит сто две тысячи шестьсот километров в час.

— Это как в сказке!..

Камов покачал головой.

— Эта скорость не так велика, как вам кажется, — сказал он. — Техника идет по пути достижения скоростей, достаточных для свободного полета на любую планету, не считаясь ни с какими сроками, а наш корабль вынужден строго придерживаться графика, так как его скорость меньше, чем скорость Земли по ее орбите. Догнать Землю мы не смогли бы.

— Мне кажется, что и сто две тысячи шестьсот километров чудовищно много. Вы в три часа будете около Луны. Через две секунды ваш корабль будет невидим с Земли.

— Нет! — сказал Камов. — Если бы мы вздумали начать путь сразу с такой скоростью, то корабль продолжал бы лететь с мертвым экипажем. Человеческий организм не может выдержать такого ускорения. Мы начнем полет относительно медленно, и только через двадцать три минуты сорок шесть секунд корабль достигнет своей максимальной скорости в двадцать восемь тысяч пятьсот метров в секунду.[1]