224 избранные страницы

16 мая. На горизонте показалось неизвестное мне судно «Академик Петров». Мне что‑то просигналили флажками, после чего хотели взять на абордаж, но я не дался. Тогда меня флажками обматерили и оставили в покое в открытом море.

Снова тишина! Ни души! Сижу в одних трусах, дурею. Почему я не ушел в открытое море раньше?! Тут не надо бриться, носить брюки. Не надо выносить мусорное ведро, уступать место женщине!

Ощущаю, как разглаживаются морщины на лице. Глубоко дышу порами. Аппетит зверский. Сейчас бы мяса с картошечкой! Поел планктона и лег спать.

17 мая. Попал в сильное течение. Кажется, в Гольфстрим. Гольфстрим был весь в масле и другой гадости. Что за манера сливать всю дрянь с земли в воду?

Поймал рыбешку, выжал из нее все, что мог, выпил полученный сок. Кажется, это был бензин.

Ночью не спал. Смотрел на звезды. Над морем они совсем другие. Большие и мокрые. Неужели и там живут? Интересно, какие у них женщины? Высокие или блондинки?

Что‑то Валя моя сейчас делает? Небось ревет белугой.

18 мая. Переименовал судно из «Санта‑Лючия» в «Валентину». По горло в ледяной воде полдня выскабливал ногтем старое название и писал на борту авторучкой новое. Три раза шел ко дну, потом обратно, но все‑таки переименовал! Сделал сам себе искусственное дыхание и, чтобы не окоченеть от холода, выпил немножко планктона.

Перед сном открыл необитаемый остров. Назвал его «Валентинины острова» и нанес на карту.

Ночью опять смотрел на звезды. Пузырев из 56‑й квартиры уже наверняка приперся домой, жену лупит. Потолок у нас дрожит, штукатурка на ковер сыплется...

А надо мной никакая штукатурка не сыплется! Только иногда звездочка упадет в воду, да и то неслышно. Интересно, лифт починили? Вторую неделю починить не могут, бездельники!

19 мая. На горизонте показалась земля. Подгреб к ней и увидел на берегу живых туземцев! На наших похожи, только смуглее. Одеты своеобразно: набедренные повязки на голое тело, а некоторые еще и в лифчиках. Очень красивое зрелище.

Попытался войти с ними в контакт с помощью английского словаря. Не вошел. Местные жители не понимали меня ни по‑французски, ни по‑испански. Кое‑как объяснился с дикарями по‑русски. На градусник и зубной порошок выменял много разного планктона. В мою честь был дан обед с песнями, танцами и даже маленькой дракой. Туземцы уговаривали меня остаться, предлагали высокооплачиваемую работу, но я отказался, несмотря на дочь вождя в красном купальнике. Мое кругосветное путешествие еще не закончено, глупо бросать такое мероприятие на полпути!

Ушел от них в открытое море. Внезапно с берега донеслось женское пение. Это была песня на слова Ильи Резника: «А я говорю: роса, говорю, она говорит — мокро...» Думал, сойду с ума: так захотелось повернуть обратно! Но вспомнил аналогичный случай с Одиссеем и сиренами. Плача, привязал себя к мачте, заткнул уши планктоном и только тогда смог плыть дальше.

И снова кругом вода!

20 мая. Пока не затекли ноги, стоял на цыпочках: смотрел, нет ли где какой‑нибудь земли! Пусто. Одна вода! Наводнение, что ли?

Черканул Вале записку. Запихал ее в бутылку из‑под планктона и бросил в открытое море. Интересно, сколько идет отсюда бутылка до нашего города?

21 мая. Увидел родное судно «Академик Петров». Замахал трусами и закричал «SOS», но «Петров» не среагировал. Попробовал взять его на абордаж, но «Петров» дал деру!

Целый день пил планктон и пел песни народов мира. Спел все, что знал, сто раз и сорвал голос.

Сколько можно плыть?! А еще говорят, земля круглая! Вранье! Пропаганда!

Три часа стучал по борту кулаком азбукой Морзе, передавал в эфир сигнал бедствия. Ни ответа ни привета! Вот так у нас думают о людях.

22 мая. Ровно в четыре часа плюнул на свой беспримерный подвиг. Натянул на мачту рубашку, штаны, майку, трусы и под всеми парусами полетел домой. Хватит! Нашли дурака! Чувствую, что еще немного и свихнусь.

23 мая. Иду полным ходом. Скорость 20 узлов. Остались позади Америка, Австралия, Копенгаген, Петрозаводск.

Показалась родная земля! Из последних сил подгреб к берегу. Сразу же ко мне бросились люди. Двое начали отталкивать лодку шестами, а третий закричал, что посторонним здесь причаливать запрещено. При этом все трое здорово ругались. Ну вот я и дома...

7 июня. Позавчера вышел из больницы. Лечили от невроза. Сижу дома, курю. С потолка сыплется штукатурка. Это Пузырев.

Еще вчера из окна был виден кусочек моря. Сегодня его закрыл девятый этаж нового дома.

Ночью не спал. Смотрел в потолок и видел звезды. Большие и мокрые.

Тюбик с ультрамарином