23

Прежде чем я сообразил, что делаю, мои руки стали работать с лопатой. Я скидывал землю со свежего надгробия на себя, таким образом полностью закапываясь в могилу. Через минуту лучи стали видны совсем близко, я насчитал их, по крайней мере, пять. У меня оставалось совсем мало времени. Самая большая проблема была в том, как спрятать в землю голову. Закопав тело, я рядом прикопал и лопату, а на голову натянул бушлат и стал его присыпать руками. Когда дышать стало совсем тяжело, я повернул голову набок и, оставив лишь маленькую щелку для носа, последний раз насыпал на себя землю и замер.

Через несколько минут раздался слабый треск веток. Лучей света я не видел, но чувствовал, что кто-то находится совсем рядом. Быть может, я окончательно спятил, но мне почудились детские голоса! Они напевали какую-то дурацкую считалочку.

— Раз, два, три, дядя Витя, выходи.

— Четыре, пять, шесть, посмотри, здесь кто-то есть.

— Семь, восемь, девять, нет нужды так быстро бегать.

— Десять, одиннадцать, двенадцать, у тебя нет больше шансов.

— После двенадцати идет двадцать три, дядя Витенька, умри!

Детские голоса вразнобой по несколько раз распевали эту считалочку, от чего мне стало совсем дурно. Я начал проваливаться в забытье. Последнее, что я услышал, был голос Анилегны/Алисы, прозвучавший совсем рядом:

— Ищите, деточки, ищите, мертвенькие…

— Зачем ты меня ищешь?

— Как зачем, я ведь тебя люблю.

— Меня нельзя любить.

— Но ты ведь моя мама!

— Я твоя смерть, — мама повернулась ко мне спиной и стала надевать на голое тело красное платье.

— Мама, мамочка, не надо! Выбрось его, оно плохое!

— А мне идет, — мама повернулась ко мне лицом, но теперь у нее были пустые глазницы. — Сына, ты хочешь умереть?

— Не называй меня «сына». Ты не моя мама! — я с ужасом смотрел на женщину в красном платье.

— А если так? — женщина опустила веки и превратилась в мою маму, только с закрытыми глазами и в красном платье. Это была моя мама! Но как только она открыла веки, то снова превратилась в монстра с пустыми глазницами.

— Но этого же не может быть! Этого не может быть! — я стал кричать.

Ну как же, сына? Как не может быть? Мамочка ведь тебя любит, мамочка тебя оберегает, — заговорил монстр маминым голосом.

— Нет, не надо, прекрати немедленно! — я стал плакать. — Я люблю свою маму, ты не она!

— Сына, так ты хочешь умереть?

— Зачем ты это спрашиваешь? — я стал вытирать слезы, но вместо этого в глаза попадала земля.

— Потому что пришло время. Я мертва ради тебя. И мне одиноко без своего сыны, — монстр улыбнулся и стал приближаться ко мне.

— Уйди, тварь! Мама, мама, ты где?! — я стал убегать, но чем быстрее я бежал, тем глубже проваливался в рыхлую землю. — Мама, помоги мне!

— Я знаю твое имя, — монстр остановился прямо надо мной, а я все глубже уходил в землю. — Тебе стоит только повторить его вслух, и ты останешься навсегда со мной. Ты ведь хочешь этого, сынок?

— Ма… — но я не мог больше звать маму, земля стала сыпаться в рот, глаза, уши и нос.

— Твое имя…

— Нет! — это раздался голос моей настоящей мамы. — Он мой еще один день! Один последний день!