23 июня. «День М»

По изначальному замыслу советского руководства, небольшие «чекистские» группы (их численность, как правило, составляла 20–25 человек) должны были выполнить роль «центров конденсации», вокруг которых соберутся, образно говоря, партизанские «тучи». Фактически же отношение населения оккупированных немцами областей к «народным мстителям» из числа «агентуры органов госбезопасности» было таким, что численность партизан не только не выросла, но к лету 1942 г. значительно сократилась — и это несмотря на то, что площадь оккупированных территорий заметно увеличилась после харьковской катастрофы и прорыва немцев к Сталинграду. «УНКВД по Ленинградской области направило в тыл противника 287 отрядов общей численностью 11 733 человека. К 7 февраля 1942 г. из них осталось всего 60 отрядов численностью 1 965 человек, т. е. около 17 %… На Украине органы госбезопасности оставили в тылу врага и перебросили туда 778 партизанских отрядов и 622 диверсионные группы общей численностью 28 753 человека. Однако по состоянию на 25 августа 1942 г. поддерживалась связь только с 216 отрядами… действующими значились только 22 отряда, насчитывающие 3 310 человек. Следовательно, за 12 месяцев войны уцелели менее 3 % партизанских отрядов и групп из числа заброшенных в тыл врага в 1941 году… Не лучше обстояло дело в Белоруссии… К январю 1942 г. из 437 групп и отрядов, которые были заброшены в тыл противника, прекратили своё существование 412, или 95 %… В первую же военную зиму почти все крупные формирования, насчитывающие несколько сотен человек, были уничтожены либо распались на отдельные группы..» (105, стр.82, 158)

Утопающий цепляется за соломинку. После того как сотни дивизий Красной Армии не смогли остановить триумфальный марш вермахта, товарищ Сталин решил совершить то, в чём обвинялись и за что были расстреляны десятки тысяч жертв Большого Террора: призвал британских империалистов совершить вторжение в страну победившего пролетариата. 13 сентября он уже просил Черчилля «высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР», (57, стр. 213). Потрясающая идея, особенно если принять во внимание, что до начала войны соотношение численности сухопутных армий СССР и Великобритании было порядка 10 к 1… Как и следовало ожидать, предложение отправить все наличные силы английской армии в Архангельск не вызвало в Лондоне положительной реакции. Проявив традиционное британское хладнокровие, Черчилль не стал напоминать своему новоявленному союзнику о том, что ещё несколько месяцев назад с послом Англии в Москве не желали даже разговаривать и уж тем более — давать ему какие-либо разъяснения по вопросу о том, на чьей стороне в мировой войне находится советское правительство. В своём ответном письме Черчилль ограничился холодной констатацией того, что «акция, ведущая лишь к дорогостоящей неудаче, — как бы похвальны ни были её мотивы — может быть полезна только Гитлеру».

Спасение пришло оттуда, откуда Сталин и ожидать-то его не мог. Это чудесное избавление от неминуемой гибели так потрясло «вождя народов», что он не смог сдержаться и заявил о нём во всеуслышание. Правда, потом быстро опомнился и больше такого вслух никогда не говорил. Но в ноябре 1941 г., выступая с докладом на торжественном собрании, посвящённом очередной годовщине большевистского переворота, Сталин сказал правду: «Глупая политика Гитлера превратила народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии». (108)