23 июня. «День М»

Приведённые в таблице цифры — 40,9 млн. артиллерийских выстрелов полковой и дивизионной артиллерии, накопленных к 1 июня 1941 г. в Германии, и 29,8 млн. в СССР — не отражают ещё всей картины. Снаряд снаряду рознь. Самым массовым боеприпасом в Германии был артвыстрел к 105-мм полевой гаубице, вес снаряда которой составляет 14,81 кг. Самым массовым боеприпасом в СССР был артвыстрел к 76-мм пушке, вес снаряда которой значительно меньше — 6,23 кг. Если от количества артвыстрелов перейти к суммированию веса снарядов, то получается, что Германия накопила 716 килотонн «полезной нагрузки» артиллерии средних калибров (от 75-мм до 150-мм), а Советский Союз — 432 килотонн. В 1,66 раза меньше. И это при том, что по числу орудий всех калибров у Красной Армии было значительное численное превосходство над вермахтом (см. гл. 2). Ситуация, как видим, достаточно парадоксальная. Общепринятым, устоявшимся в отечественной историографии является такое представление: Германия обладала огромным производственным и научно-техническим потенциалом, но была ограничена в сырьевых ресурсах, в то время как «молодая республика Советов» только-только вступила на путь индустриализации и поэтому не могла на равных соревноваться в области «высоких технологий» с германской промышленностью. На деле всё было точно наоборот: Советский Союз произвёл значительно большее количество несравненно более совершенных танков, обогнал Германию в количестве орудий и миномётов, но при этом значительно отставал в деле рутинного массового производства боеприпасов, хотя и обладал несравненно большими запасами цветных металлов и сырья для химического производства.

Генерал-полковник (позднее — маршал артиллерии) Н. Д. Яковлев, ставший за несколько дней до начала войны начальником Главного артиллерийского управления Красной Армии, в своих мемуарах роняет такую загадочную фразу: «Прямо скажу, столь остро вставшие вопросы обеспечения войск вооружением и боеприпасами для многих из нас явились прямо-таки неожиданными. Да, ресурсы оказались незначительными. Но почему? Разбираться в этом очень деликатном, к тому же сулившем большие неприятности, деле мало кому хотелось…» (90, стр. 79)

У меня, к сожалению, тоже нет ни одного рационального объяснения причин, по которым сложилась такая странная ситуация. В любом случае товарищ Сталин в данном вопросе — вне всяких подозрений. Уж он-то понимал и настойчиво объяснял своим полководцам роль и значение артиллерийских боеприпасов в войне:

«…Артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. И поэтому разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды, это несусветная глупость, которая может загубить дело. Если нужно в день дать 400–500 тыс. снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов. Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды — будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых, или жалеть бомбы, снаряды… Нужно давать больше снарядов и патронов по противнику, жалеть своих людей, сохранять силы армии… Не жалеть мин! Вот лозунг. Жалеть своих людей. Если жалеть бомбы и снаряды — не жалеть людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин…» (68)