6 апреля 1941 г. — один из наиболее загадочных дней в истории Второй мировой войны. Напомним основную канву событий. Весной 1941 года центром острейшего военно-политического кризиса стали Балканы. В орбиту войны были втянуты Албания и Греция, Болгария год нажимом Берлина присоединилась к «оси» и разрешила ввод немецких войск на свою территорию. Затем наступила очередь Югославии, правительство которой 25 марта подписало в Вене протокол о присоединении к Тройственному союзу. В ночь с 26 на 27 марта в Белграде произошёл военный переворот, инспирированный то ли английской, то ли советской разведслужбами. Новое правительство генерала Симовича заявило о своём намерении дать твёрдый отпор германским притязаниям и обратилось с просьбой о помощи к Советскому Союзу. 3 апреля (т. е. всего через неделю после переворота) югославская делегация уже вела в Москве переговоры о заключении договора о дружбе и сотрудничестве с самим Сталиным. Несмотря на то что Германия через посла Шуленбурга довела до сведения Молотова своё мнение о том, что «момент для заключения договора с Югославией выбран неудачно и вызывает нежелательное впечатление», в 2.30 ночи 6 апреля 1941 г. советско-югославский договор был подписан. Через несколько часов после его подписания самолёты люфтваффе подвергли ожесточённой бомбардировке Белград, и немецкие войска вторглись на территорию Югославии. Советский Союз никак и ничем не помог своему новому другу. 6 апреля, примерно в 16 часов по московскому времени, Молотов принял Шуленбурга и, выслушав официальное сообщение о вторжении вермахта в Югославию, ограничился лишь меланхолическим замечанием:
Что это было? Зачем было демонстративно «дразнить» Гитлера, не имея желания (да и практической возможности) оказать Югославии действенную военную помощь? В любом случае в Берлине этот странный дипломатический демарш восприняли с крайним раздражением. Позднее (22 июня 1941 г.) именно события 5–6 апреля были использованы в германском меморандуме об объявлении войны Советскому Союзу как главное свидетельство враждебной политики, которую Советский Союз якобы проводил в отношении Германии
К 5 мая 1941 года ситуация полностью изменилась. 5 мая Сталин уже знал, что до начала Великого Похода остались считаные недели. Только этим и можно объяснить его удивившее весь мир решение занять пост главы правительства. Вряд ли надо объяснять, что и до 5 мая товарищ Сталин, будучи всего лишь одним из многих депутатов Верховного Совета СССР, обладал абсолютной полнотой власти. И до 5 мая 1941 г. товарищ Молотов, являясь номинальным Председателем СНК, согласовывал любой свой шаг, любое решение правительства с волей Сталина. Долгие годы Сталин управлял страной, не испытывая никакой потребности в формальном оформлении своего реального статуса единоличного диктатора. И если 5 мая 1941 г. такое странное действо было всё же совершено, то этому трудно найти какое-либо иное объяснение, кроме нескромного желания Сталина оставить свою личную подпись на приказах и документах, которые навсегда изменят ход мировой истории.
Между 6 апреля и 5 мая был ещё день 13 апреля 1941 г. В этот день произошло крупное событие мирового значения (в Москве был подписан Пакт о нейтралитете между СССР и Японией — соглашение, которое развязывало Сталину руки для действий на Западе), а также произошёл небольшой эпизод на московском вокзале, привлёкший, однако, к себе пристальнее внимание политиков и дипломатов. В отчёте, который посол Германии в тот же день с пометкой «Срочно! Секретно!» отправил в Берлин, этот странный эпизод был описан так: