23 июня: «день М»

«…Корпус атаковал обороняющиеся части 16-й бронетанковой дивизии противника в общем направлении Броды, Берестечко, но, встретив организованное сопротивление противника, прикрывавшегося непроходимой для танков болотистой рекой и уничтожившего все переправы через эту реку, развить темп наступления не смог…» (63, стр. 166)

В своих же послевоенных мемуарах генерал Рябышев пишет:

«… Утром началось наступление. Но развивалось оно не так, как хотелось. 12-я танковая дивизия не смогла с ходу прорвать оборону врага… Однако мотострелки 12-й танковой дивизии генерал-майора танковых войск Т.А. Мишанина при поддержке артиллерии все же преодолели заболоченную местность, форсировали реку Слоновку, захватили разрушенный мост и плацдарм на противоположном берегу… К 16 часам в ожесточенном бою было захвачено селение Лешнев… Соединения и части 48-го мехкорпуса противника, неся большие потери, под натиском частей 12-й и 34-й танковых дивизий отошли на правый берег реки Пляшевка и перешли к обороне… Таким образом, за 26 июня корпус продвинулся на 8—10 км в направлении Берестечко и к вечеру, встретив сильное сопротивление противника, был вынужден перейти к обороне и отражать атаки противника… Отправляя в штаб фронта донесение об успешных действиях корпуса, я полагал, что командующий примет решение развить успех корпуса, разгромить врага и отбросить его к границе…» (78)

Читатель, вероятно, уже догадался, почему мы столь подробно разбираем, по сути дела, частный вопрос о том, продвинулся ли 8-й МК на 10 км вперед или же был «остановлен противником в исходном для атаки районе». День 26 июня был первым, единственным и последним днем, когда 8-й МК участвовал в контрударе советских войск как единое целое. В 2 ч. 30 мин. ночи 27 июня Рябышев получил приказ командующего Юго-Западным фронтом: «8-му механизированному корпусу отойти за линию Почаев, Подкамень, Золочев (25—50 км к юго-востоку от Брод. — М.С.)… Выход начать немедленно». Так же как и в случае с 6-м МК Западного фронта, начавшееся было наступление мехкорпуса было остановлено приказом вышестоящего командования. Так же, как и на Западном фронте, приказ на отход фактически стал толчком к началу распада соединения. Уже к утру 27 июня ситуация в 12-й тд дивизии, как можно судить по мемуарам Попеля, была такой: «Дивизия Мишанина ушла с передовой… По дороге несколько раз натыкались на мишанинских бойцов. Бредут как попало. Командиров не видно…» Разложение в дивизии дошло до того, что тяжело контуженного при бомбежке командира 12-й тд генерала Мишанина просто затащили в брошенный танк и оставили одного в Бродах, под «присмотром» такого же контуженого ординарца. (58)