23 тайны: то, что вам не расскажут про капитализм

Это явление вызвано происходившим за последние лет десять резким снижением гарантии занятости. После финансового кризиса 1997 года, который подвел черту под годами «экономического чуда», Корея отказалась от патерналистской политики вмешательства в экономику и перешла к рыночному либерализму, делающему ставку на максимальную конкурентную борьбу. Обеспеченность работой была резко сокращена во имя большей гибкости рынка труда. Миллионы работников были вынуждены перейти на временный режим труда. Как ни странно, уже и до кризиса в стране был один из самых гибких рынков труда в богатом мире, с самой высокой долей работников, не имеющих постоянного контракта: около 50%. Недавняя либерализация подняла их долю еще выше — до 60%. Да и те, кто трудится на постоянной основе, сейчас страдают от ненадежности рабочих мест. До кризиса 1997 года большинство работников с постоянным контрактом могли рассчитывать если не де-юре, то де-факто на пожизненную занятость (как это до сих пор действительно для многих их японских коллег). Больше такого нет. Теперь работникам постарше, лет сорока-пятидесяти, даже имеющим постоянный контракт, при первом же случае настоятельно рекомендуют уступить дорогу молодому поколению. Компания не может уволить их, когда ей того заблагорассудится, но все мы знаем, что всегда найдутся способы дать человеку понять, что его присутствие нежелательно и тем самым заставить его уйти «по собственному желанию».

Глядя на происходящее, корейская молодежь, вполне понятно, перестраховывается. Если стать ученым или инженером, рассуждают они, велики шансы, что к сорока годам я останусь без работы, даже если пойду работать в одну из крупных компаний, таких как «Самсунг» или «Хендэ». Пугающая перспектива, поскольку система социального обеспечения в Корее очень слаба — наименее развитая из всех богатых стран (из расчета бюджетных расходов на социальные нужды как доли ВВП)[14]. Ранее слабая система социального обеспечения не была такой серьезной проблемой, потому что у многих существовала гарантия пожизненной занятости. Когда пожизненная занятость ушла в прошлое, ситуация стала угрожающей. Как только вы теряете работу, ваш уровень жизни значительно падает, и главное — второго шанса у вас, можно считать, уже не будет. Поэтому, размышляла сообразительная корейская молодежь — и то же ей советовали родители, — с лицензией на право занятия медициной они смогут работать, пока не захотят уйти на пенсию. В худшем случае, если не получится заработать много денег (конечно, условно «много»… много для врача), можно открыть собственную клинику. Неудивительно, что каждый корейский ребенок, у которого есть что-то в голове, стремится изучать медицину (или, если он гуманитарий, юриспруденцию — еще одна профессия, в которой выдают лицензию).

Поймите меня правильно. Я преклоняюсь перед врачами. Я обязан им жизнью — мне сделали пару операций, спасших мне жизнь, и защитили от бессчетных инфекций благодаря антибиотикам. Но и я понимаю, что невозможно стать врачами 80% самых талантливых корейских ребят со склонностью к естественнонаучным занятиям.

Поэтому один из самых свободных рынков труда в мире, корейский рынок труда, терпит сокрушительное поражение, пытаясь как можно эффективнее найти место талантам. Причина? Возросшая негарантированность занятости.

СИСТЕМА СОЦОБЕСПЕЧЕНИЯ — ЗАКОН О БАНКРОТСТВЕ ДЛЯ РАБОЧИХ

Гарантированность рабочего места — щекотливый вопрос. Экономисты, изучающие свободный рынок, полагают, что любые законы, затрудняющие увольнение работника, делают экономику менее эффективной и динамичной. Прежде всего, наемные работники лишаются стимула добросовестно работать. Кроме того, эти законы мешают накоплению богатства, поскольку работодатели неохотно нанимают дополнительных сотрудников (опасаясь, что не сумеют уволить их, когда в том возникнет необходимость).

Законы, регламентирующие рынок труда, — уже сами по себе зло, но сфера социального обеспечения все только усугубляет. Предоставляя пособие по безработице, медицинскую страховку, бесплатное образование и даже выплачивая прожиточный минимум, социальное обеспечение фактически дает каждому человеку гарантию найма государством — в качестве «безработного сотрудника», если хотите, — с выплатой минимальной заработной платы. Таким образом, работники не видят особой необходимости в ударном труде. Хуже того, службы соцобеспечения финансируются из налогов, взимаемых с богатых, уменьшая их желание трудиться, создавать рабочие места и накапливать богатство.

Поэтому, следуя этой логике, страна с более развитым социальным обеспечением будет менее динамична — ее работников меньше заставляют работать, а предприниматели теряют заинтересованность в накоплении богатства.