232 (СИ)

Никто, однако, не учил Глефода стрелять из автомата «Кригга», поэтому в финальном матче «Когорта Энтузиастов — Освободительная армия» счет оказался 0: 232 не в пользу Глефода.

Выполняя личный заказ Джамеда, металлургические заводы произвели двести восемьдесят шесть тысяч девятьсот девяносто пять снарядов РОГ-8, двести восемьдесят шесть тысяч девятьсот девяносто четыре из которых до сих пор хранятся на складе в ожидании своего часа. Когда этот час настанет, люди, на которых будут направлены эти снаряды, пожалеют, что на Глефода Освободительная армия истратила всего один.

Сельскохозяйственные корпорации слали войскам Джамеда и Туамот бесконечные караваны муки, молока, сыра, мяса и творога. Пока мятежники не овладели золотым запасом гурабской династии, товары эти им отпускали в кредит. После захвата золотого запаса они, не скупясь, оплачивали услуги фермеров золотом.

Ткацкие предприятия поставляли повстанцам одежду и обмундирование. Они рассчитывали на новые заказы после войны и не ошиблись в своих расчетах. Чтобы одеть обнищавший и износившийся за войну народ, правительство Джамеда и Туамот истратило остатки золотого запаса и залезло в безвылазные долги к народу, который хотело одеть.

Народ простил освободителям долги, ибо все еще находился под впечатлением от освобождения.

По мере того, как войска мятежников продвигались к столице, на сторону Освободительной армии переходило все больше политиков, верных до этого гурабской династии. Созерцая грядущие перспективы, они находили в своей гурабской действительности такое количество недостатков, что будь хотя бы десятая часть их правдой, Гураб давно бы рухнул сам по себе, без всякой Освободительной армии. Фактически, то гурабское правительство, которое собиралось в гурабском дворце в последние дни столицы, было целиком и полностью антигурабским.

Тем не менее, это правительство вело гурабские дела, выпускало гурабские декреты и до самого конца старого мира относилось к ненавистному Гурабу Двенадцатому с наивысшим почтением.

Все вышесказанное касается также армии и средств массовой информации. Наиболее талантливые военачальники, рассчитывавшие и дальше применять свои таланты на пользу вооруженных сил, перешли в стан мятежников в первые же дни восстания. Последними к Освободительной армии примкнули наиболее тупые и бесталанные, которых Освободительная армия приняла с распростертыми объятиями — не потому, что ценила тупость и бесталанность, а скорее из умиления собственным великодушием. Если она, воплощение всех прогрессивных сил, сумела прошибить даже эти каменные головы, значит, будущее ее будет воистину блестящим.

Освободительная армия желала себе блестящее будущее. Пресса, всегда готовая стараться, сделала его еще более блестящим. Газеты и журналы, все без исключения поддерживающие мятеж, рисовали населению картины столь яркие и соблазнительные, что когда правительство Джамеда и Туамот столкнулось с необходимостью исполнить хотя бы часть обещаний, данных прессой, ему пришлось делать займы у соседних держав — гигантские займы, чей процент был не менее гигантским.

Главной задачей гурабских газет было очернение гурабской действительности, чем они занимались со знанием дела и внезапно открывшейся страстью к очернению. В их изложении гурабская история, для всякого здравомыслящего человека являющаяся чередой идиотских реформ и кретинских реакций, предстала неожиданно чередой кретинских реакций и идиотских реформ.

Несмотря на некоторое сходство со взглядом здравомыслящего человека, гурабские газеты шли гораздо дальше здравого смысла, настолько далеко, что постепенно упразднили его за ненадобностью. Без сомнения, гурабская действительность была отвратительна, однако не настолько, чтобы сравнивать ее с адом на земле. Лидеры ее, хотя и достаточно мерзкие, были все же не гнусными чудовищами, а всего лишь людьми, что злоупотребляли властью так же, как толстяки злоупотребляют за обедом телячьей грудинкой.

В их необъятные животы уже не лезло, однако они упорно тянули в рот еще кусочек.

Династию предали верхи, но, может быть, ей остались верны низы? Может быть, простой народ по-прежнему верил в доброго государя и мечтал лишь о том, чтобы подняться и заслонить его своей коллективной грудью?

Что ж, глаза и уши утверждают обратное. Доподлинно известно, что все организации, конторы, учреждения и учрежденьишки, отдававшиеся предательству гурабской династии с самозабвением, самоуничижением и самообманом, состояли именно из простого народа, которому глубоко в душе было совершенно безразлично, продолжает ли существовать гурабская династия или ее сменило правительство Джамеда и Туамот. Все, чего хотели обычные люди, — жить, несмотря на все перемены.

Предательство их, гнусное и всеобщее, проистекало из желания жизни.