24 часа

Переодевшись в верхнюю одежду и собрав еще десяток оптимистичных «С Рождеством, доктор Бейкер», я, наконец, вырываюсь из стерильных стен больницы, спеша в объятия холодного сумрачного утра.

Подняв воротник пальто, я торопливо спускаюсь по ступеням и направляюсь к центральным воротам клиники. Под подошвами хрустит пушистый снег вперемешку с цветными брызгами от разорвавшихся хлопушек. Кудрявые полоски серпантина свисают с перил, цепляются за зеркала и дворники припаркованных автомобилей. Декабрьский по-праздничному трескучий мороз мгновенно перехватывает горло. В лицо ударяет порыв холодного ветра, покалывая щеки ледяными иглами. Рассвет наступит не раньше, чем через час, зимнее солнце не спешит просыпаться, но город давно не спит. Канун Рождества – особенное время, когда предчувствие волшебства буквально витает между домами, залетает в окна, звенит бубенцами и цокочет копытами пластмассовых оленей в красных шарфах.

Задержавшись на тротуаре, я вдыхаю полной грудью очищенный морозом воздух, и, прищурившись, от обилия мерцающих огней и гирлянд, смотрю на охваченных праздничной суетой улыбающихся прохожих, спешащих к своим семьям по сверкающим иллюминацией улицам мимо наряженных елок, пританцовывающих Санта-Клаусов, сверкающих витрин и парочки нетрезвых эльфов, раздающих прохожим леденцы в красивых обертках. Паутины яркого света тянутся от здания к зданию, попутно обнимая замершие голые ветви деревьев, оживляя каждое подмигивающими огоньками и словно предлагая присоединиться к сказочному представлению.

Повинуясь внезапному импульсу, оглядываюсь на фасад клиники. Под вывеской с названием переливается гирлянда всеми оттенками голубого, состоящая из сотни покачивающихся на ветру искусственных снежинок, так похожих на настоящие, что отражая свет праздничных огней, щедро валятся с неба на мои волосы, забираются за воротник, превращаясь в крошечные капельки воды от соприкосновения с горячей кожей. Удивительно, но вчера, торопясь на дежурство, я не видел ни гирлянду, ни снежинки. Или не заметил. Или, может быть, не хотел замечать.

«Last Christmas
I gave you my heart,
But the very next day you gave it away»,

– взрывается известной мелодией мобильный телефон проходящего мимо парня в ярко-синем пуховике. Быстро ответив на звонок, незнакомец скрывается за ближайшим поворотом, исчезая в снежной дымке. Забывая моргать, я несколько минут смотрю ему вслед, чувствуя на губах горечь нечаянных воспоминаний, и прокручивая в голове строки случайно услышанного куплета.

Удивительно, но я никогда не задумывался о смысле, сокрытом в тексте песни, льющейся из всех динамиков мира в канун Рождества. Или не прислушивался к словам. Или, может быть, не хотел слышать.

«На прошлое Рождество
Я подарил тебе свое сердце,
Но на следующий день ты его вернула».

Этот куплет мог стать отличным саундтреком, но не только к прошлому Рождеству, закончившемуся почти так же, как и предыдущее. Сюжет слегка изменился, но финал остался неизменен: Снежинка снова растаяла. Исчезла прямо из постели, в которой мы заснули вдвоем после развратных акробатических экспериментов.

И как бы я глубоко не спал, мне сложно представить, как ей удалось выбраться из моей крепкой даже во сне хватки, собрать все вещички, уничтожить следы своего пребывания, включая недоеденный кекс (вкусный, к слову) и почти не тронутую бутылку шампанского. На алкогольные грезы сослаться тоже не получится. Мы успели выпить всего по бокалу до того, как обоим стало невыносимо жарко.

«– Если утром ты снова исчезнешь, у нас осталось всего несколько часов. Как бы ты хотел их провести, Викинг?

– Я никуда не исчезну, Снежинка. Ты так легко больше от меня не отделаешься. Но вопрос твой мне нравится. Насчет того, как я хочу…Тебе озвучить весь список?

– Лучше показать».

Я никогда так быстро не раздевался. Думаю, что и Снежинка тоже.

Мы не хотели терять время, ни одной минуты. Я тогда еще не верил, а она уже знала.

Все повторится.

Варианта на самом деле всего два. Либо Адалин играет со мной в какую-то непонятную игру, либо у меня прогрессирует шизофрения. А почему именно в Рождество? Да черт его знает. Кроме психиатра на этот вопрос не ответит никто.