24 часа в Древнем Риме

Сейчас вокруг меня со всех сторон многоголосый крик, ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе все разнообразие звуков, из-за которых можно возненавидеть собственные уши.

Когда силачи упражняются, выбрасывая вверх отягощенные свинцом руки, когда они трудятся или делают вид, будто трудятся, я слышу их стоны; когда они задержат дыхание, выдохи их пронзительны, как свист; попадется бездельник, довольный самым простым умащением, – я слышу удары ладоней по спине, и звук меняется смотря по тому, бьют ли плашмя или полой ладонью.

А если появятся игроки в мяч и начнут считать броски, – тут уж все кончено. Прибавь к этому и перебранку, и ловлю вора, и тех, кому нравится звук собственного голоса в бане. Прибавь и тех, кто с оглушительным плеском плюхается в бассейн.

А кроме тех, чей голос, по крайней мере, звучит естественно, вспомни про выщипывателя волос, который, чтобы его заметили, извлекает из гортани особенно пронзительный визг и умолкает, только когда выщипывает кому-нибудь подмышки, заставляя другого кричать за себя. К тому же есть еще и пирожники, и колбасники, и торговцы, сладостями и всякими кушаньями, каждый на свой лад выкликающие товар.

Сенека, Письмо 56.1ff

Как и его коллеги, банщик получает небольшое жалованье от скромного вступительного взноса, взимаемого с купальщиков по мере их поступления (плата обычно вдвое выше для женщин, так как блюстители общественной морали проводят кампанию, чтобы держать женщин дома). Тем не менее большая часть дохода обслуживающего персонала связана с чаевыми за выполнение небольших услуг для купающихся – соскабливание с них масла, охрана их имущества (и, согласно скандальным слухам, выполнение еще более интимных услуг для женщин-клиентов). Поэтому смотритель с возмущением наблюдает за выходками подхалимов, таких как Меноген.

В термах нигде и по баням никак убежать невозможно
От Меногена: твои хитрости зря пропадут.

В обе руки наберет он теплых мячей для тригона,
Чтобы тебе насчитать этим побольше очков;
Даст, подобравши в пыли, он пузырь тебе слабо надутый,
Даже коль вымылся сам, даже когда уж обут;
Стоит лишь взять простыню, назовет он ее белоснежной,

Пусть даже будет она детских пеленок грязней;
Если начнешь ты чесать себе жидкие волосы гребнем,
Скажет, что локоны ты точно Ахилл причесал;
Сам он и винный отсед принесет из подонков кувшина,
И оботрет он тебе капельки пота на лбу.

Все он похвалит, всему удивляться он будет, покамест
Станет тебе невтерпеж и ты не скажешь: «Идем».

Марциал, Эпиграммы, 82

Званый ужин – основной компонент римской общественной жизни. Кто где будет ужинать, в какой компании и какие блюда. Большая часть сплетен крутится вокруг бань, поскольку Рим готовится к самой важной еде дня. Даже смотритель бани, убирая помещения за уходящими посетителями, строит собственные планы на ужин.

Дасий умеет считать посетителей бани: с грудастой Спаталы втрое спросил, и уплатила она.

Марциал, Эпиграммы

, 51,1