24 часа в Древнем Риме

Незадолго до того, как он смог нанести удар, Сергий начал действовать. Гладиатор провел последние пятнадцать минут, вводя своего оппонента в заблуждение ложным чувством превосходства, и все это время сильно раздражался. Теперь, когда фракиец приготовился к удару, Сергий ударил его щитом. Выступ на щите – бронзовая голова Медузы, и несмотря на то, что фракиец защищен решеткой своего шлема, когда натренированный гладиатор под двести фунтов весом ударяет изо всех сил, то удар выходит поистине сокрушительным. Ошеломленный фракиец падает на землю, и под приветственные крики зрителей Сергий ставит ногу на горло своего противника в символическом жесте победы.

«Тебе не обязательно было это делать», – ворчит потом фракиец. Он садится на табурет в своей импровизированной комнате для переодевания и машет пальцем перед своим носом, проверяя свое состояние. «Значит, ты не должен был бить в мой шлем», – рычит Сергий в ответ. Девочка-рабыня использует стригиль, чтобы очистить с его тела пот, и Сергию платят и за это тоже. Пот гладиатора после поединка – ценный элемент в средствах для тела и женской косметике, также, как кровью убитого гладиатора иногда смазывается острие копья, которым римский жених торжественно разделяет волосы своей невесты. Все это часть гладиаторской мистики.

Стригиль

Римляне не верили в то, что сидеть в ванной и намыливаться – это правильный путь к чистоте. Действительно, кто-то сидел в большой ванне, предпочтительно в компании друзей, но суть этого действа состояла в том, чтобы правильно открыть поры кожи.

В тот момент, когда вы выходите из ванны, вас хорошенько смазывают ароматным маслом. После того, как вы немного помаринуетесь в этом масле, его соскабливают с кожи вместе с грязью, мертвой кожей и другими препятствиями на пути к чистоте. Скребок был назван strigil (стригиль). Это тупое изогнутое медное лезвие, с которым мог управляться и сам омываемый, но в идеале стригиль использовался слугой или симпатичной рабыней. До нас дошло множество примеров хорошо сохранившихся стригилей, потому что их часто символически хоронили с покойным.

Позже Сергий обдумает это, когда в чистой тунике поднимется на Делийский холм, где его ждет последняя работа на этот вечер. Ожидается далеко не неприятная задача. Леди Эппия устала спать одна, а ее аристократический муж уехал за границу по делам легкого на подъем императора Адриана. Зная, что его жена может заплутать, муж поставил у ее дверей стражей. Однако, как заметил поэт Ювенал: «Все время мои старые друзья советуют: “Запирайте двери и держите свою жену за ними”. Да, конечно, но кто будет охранять охранников?»

За щедрое вознаграждение Сергий переночует с этой дамой. Что же, задается он вопросом, она видит в нем, что позволяет называть себя гладиаторским мясом? Его лицо деформировано и избито, а шлем навечно оставил шрам у него на лбу. Из-за старой травмы у одного глаза появилась борозда, а на руке – язва.

Но Ювенал также указывает: «Он гладиатор! Именно его она предпочитает детям и семье. Эти женщины любят мечи!».

Гермес – Марсова племени утеха,
Гермес может по-всякому сражаться,
Гермес – и гладиатор, и учитель,
Гермес – собственной школы страх и ужас,
…
Гермес – клад для барышников у цирка,
Гермес – жен гладиаторских забота,
Гермес с бранным копьем непобедимый,
Гермес грозный своим морским трезубцем,
Гермес страшный и в шлеме под забралом,
Гермес славен во всех деяньях Марса,
Гермес вечно един и триединый.

Марциал, Эпиграммы, 5.24

Ночной час V (23:00–00:00) Паразит возвращается с ужина

Льщусь на обед у тебя, мне стыдно, Максим, но льщусь я.

Марциал, Эпиграммы, 2.18