24 hours

– Разве это не ты, тот самый дерзкий и нервный парень, в нашей компании, который решает всё сам?

– Я уступаю человеку, благодаря которому, Луна для меня стала, светит ярче.

– Давай, вечером. В школьном парке. Около десяти, хорошо?

– Да.

День незаметно подошёл к концу, я поужинала, отца не было дома. Смысл его ждать, если мы живём в иллюзии. Вырваться нельзя, но жить можно.

– Ты пришла, я думал, обманешь, – на губах у Цунаки появилась улыбка, похожая на тонкий полумесяц.

– Мацусита, говори честно и по теме, я не намерена здесь долго находиться.

– Тогда, на крыше, я сказал, я не врал, Кадзуко. Я говорил правду.

– И что? Что мне с этой правдой делать?

– Это же было до тебя? Кадзуко, если бы ты призналась мне в чувствах, то этого бы не случилось.

– Теперь я виновата?

– Нет, никогда. Я же спал без любви, а с тобой всё по-другому. Я влюбился.

– Я люблю Агури, и мы переспали, вчера.

– Ты врёшь?

– Нет.

– Ты специально это говоришь, чтобы ранить меня? – У Цунаки появились слёзы. – Ты хочешь, чтобы я познал боль измены человека, которого люблю?

– Я же познала.

– Давай встречаться?

– Я не собираюсь связывать свою жизнь с человеком, который спал, с кем попало, – я раздула свои ноздри.

– Кадзуко, я всё для тебя сделаю, но прошлое нельзя изменить, его нужно принять и двигаться дальше.

– Пешком?

– Как угодно.

– Вот и двигайся в одиночку!

– Я же могу обидеться, Кадзуко.

– Ты для меня ничего не значишь.

– После той правды?

– Да.

– Неужели я такой плохой? Я сделал тебе больно?

– И очень сильно, все чувства растворились.

– Я жалею о том, что совершил.

– Жалей, я тут причём?

– Я думал, что рассказав своё прошлое, мы сблизимся.

– Плохо думал.

– Если бы я не рассказал это сейчас, то потом было бы больнее.

– То есть, ты меня ещё и пожалел?

– Просто, надо привыкнуть, это жизнь и у каждого своя судьба.

– Жизнь у каждого своя, но судьбы разные. Я уже сказала, что не хочу с тобой связывать свою судьбу!

– Кадзуко, ты хочешь найти лучшего?

– Иди своей дорогой, Мацусита.

– Зачем? Я хочу остановиться и продолжить этот путь с тобой.

– Предпочитаю целых ребят.

Я отвернулась от него и побежала, улица была покрыта сырой тьмой. Цунаки погнался за мной, я ощутила твёрдый толчок в спину.

На границе смерти и жизни, вспомни, зачем ты здесь? кто тебя сюда привёл? кто стоит рядом? и кто хочет вытащить?

Было бы легче, если бы я забыла и начала новую жизнь, без колющей боли в душе. Кто поставил меня на эту границу? Кому это выгодно? Я в чём-то провинилась? Что, если, да?

Неужели я переступаю через черту, которая мне прочертила судьба? Возможно, за, этой границей, есть что-то непохожие на целостность мира. Всего лишь оболочка. Оболочка времени, оболочка погоды, оболочка чувств, оболочка смен времён года. И, в конце концов, оболочка самой жизни?

Я не вижу никого, кроме себя на этой границе. Возможно, я заблудилась в потоках своей неправильной информации? Или я сама довела себя до этого фатального состояния?

Я убедила саму себя в неизбежности реальности. Моё мировоззрение пошатнулось, и я доверилась событиям, которые движутся в своём потоке. Они не зависят от меня, я лишь наблюдатель. Моя роль, смотреть за происходящим на этой арене. Я чувствую свою беспомощность перед надвигающимися событиями. Это неотвратимо. Как то, что за днем наступит ночь, а за ночью – день.

После жизни существует смерть, она ближе к нам каждый день. Стоит и ждёт своего часа. Словно стрелок, который не промахнётся. Каждый день мы проживаем дату своей смерти. Холодно и пусто в голове, когда думаешь об этом. Так обидно и грустно.

Однако, стоит помнить, мы никогда не попадёмся смерти раньше того дня, когда она придёт за нами.

Я чувствовала холод под своей спиной, нащупав руками, поняла, что это почва. Она рыхлая, как в лесу. Поднявшись, я увидела всех ребят. Подбежав к Цунаки, я стала трясти его, спустя, минуту, он открыл глаза. После того, как все пришли в себя, мы осознали, что находимся в чаще леса, из которого нет выхода.

– Отсюда нет выхода, – сказал Агури.

– Мы ходили вокруг и вернулись обратно, – Данро поправил пиджак.

– Что нам делать? – спросила Тэра.

– Не знаю, я не знаю, – Цунаки сдавил переносицу двумя пальцами.

– Вы помните, как здесь оказались? – спросила я.

– Я лёг спать, а потом очнулся здесь, – сказал Фурицу.

– Мне позвонили, я ответил, потом хотел выйти из комнаты, но упал от сильной головной боли.

– Я была в душе, включила воду и дальше не помню, – Тэра закрыла глаза.

– Мы поругались с братом, я забежала в свою комнату и упала на кровать, дальше.. темнота, – Рэна поджала губы.

– Цунаки и я были в парке, я побежала, он толкнул меня, – сказала я.

– Я не толкал тебя.

– Тогда кто? Где был ты?

– Я прыгнул в воду с моста.

– О, боже! – Рэна прикрыла рот рукой.

– Зачем? – спросил Агури.

– Не твоего ума дело! – нервно ответил Цунаки.

– Я заснул при просмотре фильма, – сказал Агури.

Все молчали, такое чувство, будто за каждое слово мы отдаём душу. В этом лесу темно. Время остановилось, ничего не работает, нет ничего.

Пошёл дождь, я слегка выпустила воздух сквозь губы, пар небольшим сгустком растворился на холодном воздухе.