25 июня. Глупость или агрессия?

- возвращение всех (или большей части) аннексированных территорий;

- заключение (лучше всего — при посредничестве и с гарантиями Великобритании и США) нового мирного договора с Финляндией.

Эта альтернатива с вероятностью, близкой к 100%, могла быть реализована, так как она полностью отвечала интересам всех сторон. Никакой «платонической любви» к Гитлеру и его режиму в Финляндии никто не питал — ни народ, ни парламент, ни лидеры государства. Для демократической Финляндии союз с фашистской Германией был противоестественным, вынужденным шагом, на который пришлось пойти в той трагической ситуации, в которую Финляндию загнал именно Сталин. Накануне войны с Советским Союзом у Гитлера не было ни времени, ни ресурсов для войны против Финляндии. У этих двух стран нет общей границы Переброска каждой дивизии в Скандинавию представляла собой сложную и дорогостоящую морскую операцию; дальнейшее снабжение этой дивизии в огромной степени зависело от доброй воли Финляндии, от ее готовности предоставить свои транспортные магистрали для транзита военных грузов. В этой ситуации заставить Финляндию отказаться от нормализации отношений с Москвой Гитлер никак не мог.

Цена такой нормализации весной 1941 г. могла бы быть минимальной. До тех пор пока Красная Армия не потерпела сокрушительное поражение от вермахта, Сталин мог еще вести переговоры с позиции сильного, но великодушного партнера. Возможно, удалось бы достигнуть мирного соглашения и без полного возврата всех аннексированных территорий. Строго говоря, стратегически важным был ровно один вопрос: сохранение транспортного коридора вокруг северной оконечности Ладожского озера, т.е. железной дороги от Ленинграда через Кексгольм и Сортавала в Петрозаводск и далее везде. Решение этого вопроса делало блокаду Ленинграда в принципе невозможной. Все остальное (Выборг, Койвисто, Энсо, леса и озера Приладожской Карелии) было всего лишь вопросом престижа и экономической выгоды. В любом случае — покупать целлюлозу в Финляндии было бы на порядок дешевле, чем воевать против финской армии.

Вопрос о транспортном коридоре был вполне решаемым: договоренность о транзите, предоставление железной дороги в исключительное пользование СССР на период военных действий, создание экстерриториальной «особой зоны» и т.п. При наличии желания и политической воли найти соответствующие юридические формулировки было бы несложно. При наличии желания можно было бы найти и те 100–150 тыс. тонн зерна, при помощи которых Германия держала Финляндию в экономической «удавке». Разумеется, во время войны лишнего хлеба не бывает, но с другой стороны — откуда взялось «лишнее зерно» в Германии? Не из советских ли поставок? Зерновая проблема существовала, но ее не стоит излишне драматизировать. В реальной истории летом 1944 г. Швеция взяла на себя и успешно выполнила обязательства по поставке зерна в Финляндию в течение шести месяцев после разрыва отношений между Финляндией и Германией. Советский Союз, вне всякого сомнения, обладал несравненно большими, нежели Швеция, посевными площадями и резервами продовольствия.

Возможные военно-стратегические последствия мирного разрешения конфликта с Финляндией настолько очевидны. что не нуждаются в подробном разъяснении. В Прибалтику можно было бы перебросить (причем перебросить заблаговременно, отнюдь не дожидаясь разгрома Северо-Западного фронта) огромные силы: два мехкорпуса, пятнадцать стрелковых дивизий, многочисленные авиационные и артиллерийские части Ленинградского военного округа. В целом группировка советских войск в Прибалтике могла быть при этом увеличена почти в два раза! В дальнейшем, в июле–августе 1941 г., на немецкий фронт (а не на фронт никому не нужной финской войны) могли бы быть отправлены те резервы, которые в реальной истории пришлось передать в 7-ю и 23-ю армии. Это еще порядка 9 дивизий.

Не факт, что и в этой ситуации немцы смогли бы дойти до пригородов Ленинграда. Но при любом развитии оборонительной операции на юго-западных подступах к Ленинграду, даже при столь катастрофическом, которое имело место в действительности, блокада Ленинграда (по указанным выше транспортным и географическим причинам) была бы абсолютно невозможна. А это означало бы не только спасение от голодной смерти огромного (по сей день не известного точно) числа мирных жителей Ленинграда. Стоит вспомнить и о том, во что обошлись Красной Армии многократные бесплодные попытки прорыва кольца окружения, сколько солдат, сколько вооружения и техники погибло в синявинских болотах, на злополучном «невском пятачке», в окружении под Любанью. Наконец, остались бы в строю те 190 тыс. бойцов и командиров, которые были убиты, попали в плен, получили ранения в ходе 2-й советско-финской войны.