Читаем 2666 полностью


ДЕНЬГИ. Вкратце говоря, Симен полагал, что деньги необходимы, но не в такой степени, как считали другие люди. Он начал говорить о том, что называл «экономическим релятивизмом». В тюрьме Фолсом, сказал он, одна сигарета стоила как одна двадцатая часть маленькой баночки клубничного конфитюра. А в тюрьме Соледад сигарета стоила уже тридцатую часть этой самой клубничной банки. В Валья-Валья тем не менее сигарета стоила как вся банка, потому что — в числе других причин — заключенные в Валья-Валья, непонятно с чего, может из-за пищевых отравлений, а может потому, что зависимость от никотина прогрессировала, с глубоким презрением относились к сладостям и старались весь день провести, вдыхая сигаретный дым. Что такое деньги, сказал Симен, это тайна, а поскольку никогда не учился, он не самый подходящий человек, чтобы разговаривать на эту тему. Тем не менее он хотел бы сказать две вещи. Первая: он не согласен с тем, как тратят свои деньги бедняки, в особенности афроамериканцы. У меня прям кровь кипит, сказал он, когда я вижу какого-нибудь сутенера, который разъезжает по району в лимузине или «Линкольн-Континентал». Я этого не выношу. Когда бедняки зарабатывают деньги, нужно вести себя более достойно. Когда бедняки зарабатывают деньги, они должны помогать соседям. Когда бедняки зарабатывают много денег, они должны отправить своих детей учиться в университет и усыновить или удочерить одного сироту (или нескольких). Когда бедняки зарабатывают деньги, они должны публично заявить, что заработали вполовину меньше. Даже детям нельзя говорить, сколько у них на самом деле денег, потому что потом дети желают получить все наследство целиком, а не делиться с приемными братьями или сестрами. Бедняки, заработавшие деньги, должны втайне откладывать деньги не только для того, чтобы помогать неграм, которые гниют в тюрьмах Америки, но и для того, чтобы открывать предприятия малого бизнеса: прачечные, бары, видеоклубы, прибыли которых полностью остаются внутри общин. Вот еще что — стипендии. Даже если получившие их пойдут по кривой дорожке. Даже если учащиеся совершат самоубийство, переслушав рэп, или в приступе гнева застрелят белого учителя и пятерых одноклассников. Путь денег — путь попыток и провалов, и это не должно обескураживать разбогатевших бедняков или нуворишей нашей общины. Надо здесь сильно постараться. Добыть воду — да не из камня, а из самой пустыни. Но не надо забывать: деньги — это вечно актуальная проблема, сказал Симен.


Перейти на страницу:

Все книги серии Великие романы

Короткие интервью с подонками
Короткие интервью с подонками

«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени.Содержит нецензурную брань.

Дэвид Фостер Уоллес

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Гномон
Гномон

Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории.Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер. Когда расследовать дело назначают преданного Системе государственного инспектора, та погружается в нейрозаписи допроса, и обнаруживает нечто невероятное – в сознании Дианы Хантер скрываются еще четыре личности: финансист из Афин, спасающийся от мистической акулы, которая пожирает корпорации; любовь Аврелия Августина, которой в разрушающемся античном мире надо совершить чудо; художник, который должен спастись от смерти, пройдя сквозь стены, если только вспомнит, как это делать. А четвертый – это искусственный интеллект из далекого будущего, и его зовут Гномон. Вскоре инспектор понимает, что ставки в этом деле невероятно высоки, что мир вскоре бесповоротно изменится, а сама она столкнулась с одним из самых сложных убийств в истории преступности.

Ник Харкуэй

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика
Дрожь
Дрожь

Ян Лабендович отказывается помочь немке, бегущей в середине 1940-х из Польши, и она проклинает его. Вскоре у Яна рождается сын: мальчик с белоснежной кожей и столь же белыми волосами. Тем временем жизнь других родителей меняет взрыв гранаты, оставшейся после войны. И вскоре истории двух семей навеки соединяются, когда встречаются девушка, изувеченная в огне, и альбинос, видящий реку мертвых. Так начинается «Дрожь», масштабная сага, охватывающая почти весь XX век, с конца 1930-х годов до середины 2000-х, в которой отразилась вся история Восточной Европы последних десятилетий, а вечные вопросы жизни и смерти переплетаются с жестким реализмом, пронзительным лиризмом, психологическим триллером и мрачной мистикой. Так начинается роман, который стал одним из самых громких открытий польской литературы последних лет.

Якуб Малецкий

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги