2666

На следующий день они вернулись, но им сказали, что пациенту необходим абсолютный покой. То же самое повторили на следующий и на следующий после следующего день. Однажды у них кончились деньги, и Имма решила снова выйти на шоссе — в этот раз идущее на юг, в Мадрид, где у нее жил брат (тот сделал сумасшедшую карьеру при демократах, и она хотела взять у него денег в долг). У Лолы не осталось сил на путешествие, и обе они решили: Лола будет ждать ее в пансионе, словно бы ничего не случилось, а через неделю Имма уже вернется. Мучимая одиночеством, Лола убивала время, строча длинные письма Амальфитано, — в них она рассказывала о своей повседневной жизни в Сан-Себастьяне и в окрестностях сумасшедшего дома, куда ежедневно приходила. Прислонясь лицом к решетке, она воображала, как они с поэтом общаются мысленно, как телепаты. Но куда чаще тем не менее она отыскивала прогалину в соседнем лесочке и принималась читать или собирать цветы и пучки трав, из которых делала букеты, которые оставляла за прутьями решетки или относила в пансион. Однажды ее подобрал на шоссе водитель и спросил, не хочет ли она повидать кладбище Мондрагона, и Лола согласилась. Они запарковали машину снаружи под акацией и долго гуляли среди могил, в основном с баскскими именами, а потом пришли к нише, где была похоронена мать водителя. И тут водитель сказал, что ему хотелось бы оттрахать Лолу прямо здесь. Та рассмеялась: мол, надо быть осторожнее, тут нас увидит любой, кто пройдет по главной дороге кладбища. Водитель немного подумал и в конце концов сказал: а ведь правда, в Бога душу мать. Они отыскали более удаленное местечко, но сексуальный акт продлился не более пятнадцати минут. Водителя звали Ларрасабаль, и хотя у него было крестильное имя, он отказался назвать его. Ларрасабаль — и точка — так его зовут все друзья. Потом он сказал Лоле, что не в первый раз занимается любовью на кладбище. Он побывал тут с подружайкой, потом с девицей, с которой познакомился на дискотеке, и еще с двумя шлюхами из Сан-Себастьяна. Когда они уходили, он предложил Лоле деньги, но она не приняла их. Довольно долго они проговорили в машине. Ларрасабаль поинтересовался, не родственник ли ее заперт здесь в сумасшедшем доме? Лола рассказала ему свою историю. Ларрасабаль сказал, что за всю жизнь не прочитал ни одного стихотворения. Добавил еще, что не понимает, с чего Лола прямо-таки помешана на этом поэте. А мне не слишком понятно, как можно трахаться на кладбище, сказала Лола, но я же тебя не осуждаю. А ведь правда, согласился Ларрасабаль, у всех есть какой-нибудь свой пунктик. Они подъехали к входу в сумасшедший дом, и Лола уже выходила из машины, когда водитель потихоньку сунул ей в сумку купюру в пять тысяч песет. Лола это заметила, но ничего не сказала; а потом осталась одна под ветвями деревьев, напротив железных ворот пристанища душевнобольных, где жил поэт, который ее полностью игнорировал.