27 приключений Хорта Джойс

Планетарный Разум, пронзающий Вселенную «электротворчеством вольт», изображен в утопическом стихотворении Каменского «Непрерывностью тока»[16]. Возникновение его — дело будущего, однако действенная радио-мысль наиболее «сознательных Хоразов», наподобие Чукки, способна не только управлять событиями, но переделывать и преобразовывать мир, творить будущее (далее везде курсив наш):

Своими глазами увидела я, как отец с веревкой в кармане на кладбище, идет к своим могилам и удавиться хочет. <..> Тогда пеструю женщину на улице нашла я, и упросила спасти отца, и еще другую нашла, и к кладбищу послала скорей, и слова всякие быстро, знойно говорила, и все отцу просила передать. Со страху, от тяжкого мучения к восходу проснулась и снова поверила, что от смерти отца спасла, и надо ему сказать, повелеть, надо заставить его жить новой жизнью и такой, какую я сама — я дочь его — Чукка выдумаю. Вот и поверила, я, что отец в моей полной власти, и я могу им владеть, могу. Путь его новой жизни, счастьем, как солнцем, залила, и к себе приближать начала, ближе к себе, чтобы конец его дней теплее согреть.

Но истовая вера в силу «радио-мысли», похоже, не в силах все же убедить автора в реальности сотворенного Чуккой мира. И реальность оборачивается своей изнанкой. «Все реально, все действительно. Любая мысль — материя. Сон — бытие. Бытие может стать сном, фантазией» — провозглашает в конце романа Каменский.

Хорт, следовательно, живет в сконструированной его дочерью фантазии. Отсюда недалеко до понимания финала романа и той «нетипичной для авантюрной модели» устремленности Хорта к смерти, что так смутила некоторых исследователей[17]. В романе, в сущности, никакой устремленности к смерти, никакого постепенного сближения со смертью нет.

Почему же тогда ровно в назначенный день и час Хорт Джойс, «пронзенный счастьем, пьяный от юности» — умирает? Что это — инерция фольклорной и книжной традиции сказок и легенд?

Едва ли. Это всего только последнее, двадцать восьмое — и в то же время первое и единственное приключение Хорта.

Почему Хорт надевает на шею петлю? Потому, что знаменитый рассказ А. Бирса «Случай на мосту через Совиный ручей» ко времени издания романа уже давно был написан и переведен на русский язык[18]. В нем повешенному в последний миг перед смертью мерещится спасение и возвращение домой. Хорт Джойс, подобно герою Бирса, на всем протяжении романа уже мертв — он удавился на кладбище, и дочь его Чукка, всем напряжением радио-мысли, послала ему в последний миг утешительный вымысел.

Примечания

27 приключений Хорта Джойс

Текст публикуется без изменений (за исключением исправления ряда очевидных опечаток) по первоизданию: Каменский В. 27 приключений Хорта Джойс: Роман. М.-Пг.: МАКИЗ, 1924. В тексте использованы рис. В. Бурлюка (с. 30, 42, 45, 70, 153), Б. Титова (с. 112) и В. Каменского (с. 129, 173).

Аэроплан и первая любовь

Впервые: Синий журнал. 1911. № 50, 2 дек. Публикуется в новой орфографии по указанному изд.

Этот автобиографический рассказ является своего рода зловещим прозрением Каменского: через несколько месяцев (29 апреля 1912) он пережил серьезную авиакатастрофу в Ченстохове, положившую конец его карьере авиатора. Впрочем, многие пионеры авиации становились жертвами катастроф, и тема «авиатор и смерть» была чрезвычайно распространена в культуре эпохи.

Непрерывностью тока

РГАЛИ. Ф. 1497. Оп. 1. Ед. хр. 15.

Вавилон фонетики

Публикуется по изд.: Каменский В. Корабль из Цуваммы: Неизвестные стихотворения и поэмы. 1920–1924 // Вступ. ст., подг. текста, коммент. и примеч. С. Казаковой. М., 2016. В данном изд. были также впервые опубликованы предшествующее и последующее стих.

Пляска букв э-л-е-к-т-р

РГАЛИ. Ф. 1497. Оп. 1. Ед. хр. 16. Стихотворение, написанное под влиянием В. Хлебникова и развивающее тему стих. «Ч — знак мистический» из сб. «Звучаль веснеянки» (1918) и эссе «Что такое буква: Ю», опубликованного в «Моем журнале» (1922).

Цувамма

Публикуется в новой орфографии по изд.: Каменский В. Цувамма: Поэма. Тифлис: Куранты, 1920. В тексте исправлены очевидные опечатки, учтена публикация в «Моем журнале» Каменского (1922), в частности, восстанавливающая явно пропущенную по вине типографии 7-ю с конца поэмы строку «Коюн, Чобан Шардамэ».

* * *

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.