27 принципов истории. Секреты сторителлинга от «Гамлета» до «Южного парка»

ПРЕДИСЛОВИЕ

В театре, кино и на телевидении истории часто разбиваются на акты, которые представляют собой части действия, заканчивающиеся неким кульминационным моментом – вспышкой насилия, внезапным поцелуем, появлением неожиданного персонажа и т. д. «Классическая трехактная структура» – это просто еще один термин для обозначения традиционной композиции «начало – середина – конец». В приведенной выше цитате Билли Уайлдера речь идет о занавесе, потому что в старину занавес в театре опускался буквально два раза: один раз в конце первого акта и второй раз в конце второго. Антракты между частями пьесы давали публике возможность посетить уборную и размять ноги. Чтобы заинтересовать зрителей и не позволить им уйти домой в этих перерывах, драматурги придумывали какую-нибудь «замануху»: добавляли перед «занавесом» шокирующее откровение, придумывали резкий поворот сюжета, провоцировали действие, производящее ошеломляющий эффект, и прочее. По мысли Уайлдера, такая разыгранная «под занавес» второго акта заманчивая сцена должна одновременно давать старт к завершению всей истории.

Чтобы понять суть этого принципа, представьте себе картину: кто-то долгое время действовал вам на нервы, но однажды он зашел слишком далеко: вы задали ему вопрос, а он в ответ оскорбил вас перед другими людьми. Вы можете положить всему этому конец и просто сказать: «С меня хватит!» И в этой ситуации наблюдатели непременно почувствуют: сейчас что-то произойдет. То есть последовательность такова: какое-то кризисное событие происходит в конце средней части истории или ее второго акта. Зачастую это жестокое столкновение между тем, чего ожидал герой, и тем, что происходит на самом деле. И из-за этого кризисного события герой сознательно решает рискнуть всем и принять соответствующие меры.

КАК ЭТО РАБОТАЕТ?

Момент поворота от середины истории к ее финалу очень важен. Здесь вы даете читателю/зрителю возможность перевести дух и настроиться на движение к финишу. Это момент, эмоционально соответствующий состоянию человека, увидевшего, что тяжеленный молот пролетел мимо и никого не задел. Это вселяет в вашего читателя/зрителя уверенность, что теперь все будет хорошо.

Однажды я летел домой с женой из отпуска. Незадолго до этого на Флориду обрушился ураган, в связи с чем уже в полете нам объявили, что самолет отклонится от курса и приземлится в Атланте. Однако около четырех утра пилот разбудил нас, чтобы сообщить, что он не будет менять курс и посадит лайнер в Майами, как и было запланировано, по расписанию. Вот его точные слова: «Бо́льшую часть урагана мы обойдем, но в какую-то его часть попадем. Я не хочу обманывать вас: это будет непросто». Он приказал стюардессам занять свои места и дал понять, что завтракать мы не будем. И еще он предупредил нас, что нужно оставаться на своих местах, крепко пристегнув ремни безопасности, чтобы «никто не ударился головой о потолок». Холодная тишина воцарялась в салоне по мере того, как самолет трясло все сильнее. Темные тучи и проливной дождь хлестали за окном. Сверкали молнии. Взрослый мужчина рыдал, его тошнило в маленький бумажный пакет. (Клянусь, это был не я. Я просто схватился за подлокотники и зажмурил глаза так сильно, что это чудо, что они после этого снова открылись.)