28 лет, каждое лето

В среду она наконец идет на почту. У Джейка есть ее адрес, на Рождество он прислал ей книгу. В почтовом ящике, как обычно, только счета и каталоги школьных принадлежностей. На глаза наворачиваются слезы. Мало того: на почте она в прямом смысле налетает на каких-то людей – из-за слез не видит, куда идет.

– Мэл! Привет!

Она поднимает глаза и старается незаметно смахнуть слезу.

– Джей Ди!

Он с девушкой. Она старше него, но привлекательная, с длинными медными волосами. Волосы у нее такие красивые, что хочется сделать комплимент. Мэлори знает ее. Это…

– Здравствуйте, мисс Блессинг. Я Тоня Сон, мама Мэгги.

Бывший встречается с Тоней Сон, которая совсем недавно развелась с мужем. Сидя за рулем «Блейзера», Мэлори думает, плакать ей или смеяться.

Смеяться, конечно! Пусть Джей Ди будет счастлив и оставит ее в покое.

Мэлори бросает почту на пассажирское сиденье. Из-под каталога вылетает белая открытка. На ней ее имя. Наша героиня переворачивает картонку.

«Прилетаю в пятницу вечером, в 4:45. Если не сможешь встретить, доберусь на такси».

Открытка не подписана, хотя Мэлори прекрасно знает, кто отправитель.

На минуту она задумывается: а сейчас плакать или смеяться?

Смеяться, решает она. Сколько же всего предстоит ему рассказать!

Четвертое лето, 1996 год

О чем мы говорим в 1996-м? Високосный год; сенатор Боб Дол баллотируется в президенты от Республиканской партии против Билла Клинтона; фильм «Храброе сердце»; первая чеченская война; клонирование; взрыв на Олимпиаде в Атланте; развод принцессы Дианы и принца Чарльза; в продажу поступает красная плюшевая игрушка Элмо из передачи «Улица Сезам»; убийство Джонбенет Рэмси; дело «Уайтуотер»; Кофи Аннан становится Генеральным секретарем ООН; создан поисковый сервис «Спросите Дживса»; братья Менендес[35]; застрелен рэпер Тупак Шакур; вспышка коровьего бешенства; дебют группы «Спайс-Герлз»; джихад; доктор Росс и медсестра Хэтэуэй[36]; Алан Гринспен, глава Федеральной резервной системы США, вводит термин «иррациональное изобилие»; «Покажи мне деньги Джерри!»[37]

1996 год не богат событиями.

По крайней мере, так думает наш герой, но давайте о хорошем.

Пятница, длинные выходные в честь Дня труда. Мэлори ждет Джейка на пристани. Ее волосы стали длиннее и светлее, теперь их можно заплести в две косы. На ней шорты, как обычно. Ему не терпится стянуть их с нее. Вопреки их договоренности не проявлять чувства на людях, пока не приедут домой, Джейк берет ее лицо в ладони и целует так, что у обоих перехватывает дыхание.

Мэлори улыбается. Целый год без ее улыбки! Год – это слишком долго. Зря он не взял фотоаппарат. Ему хочется сфотографировать ее.

Пока Мэлори собирает на стол, Джейк плещется в океане, потом идет в душ. Больше там нет чужих плавок. Вот уже два года в доме нет чужих вещей. Пусть Джейк и не говорит об этом вслух, но про себя желает Мэлори встретить кого-нибудь и наладить личную жизнь.

Хотя кого он обманывает? Нет, он не хочет, чтобы у Мэлори кто-то появился. Да, это ужасно несправедливо, ведь они с Урсулой живут вместе, точнее, Джейк живет в квартире, где Урсула принимает душ и переодевается перед уходом на работу. Ему приятно представлять, как Мэлори вечерами сидит у камина, читает, слушает Кэта Стивенса, а за окном воет ветер.

Джейк заходит в дом, обернув полотенце вокруг бедер. Мэлори протягивает ему холодное пиво и крекер с паштетом из копченого луфаря, какой делают здесь, на острове. Ничего вкуснее он не пробовал.

– Если он тебе так полюбился, давай купим ближе к отъезду. Потом положишь в холодильник, и все.

– Лучше я и дальше буду наслаждаться им раз в год.

– Как и мной. – Она сияет от счастья. – Я почищу кукурузу. Поставишь музыку? Я уже похвасталась, что купила проигрыватель на пять дисков?

Джейк хватает ее на руки и несет в спальню.

– Как?! Опять?! – кричит Мэлори.

И снова, и еще раз. Это их четвертый День труда. Почему-то в этом году Джейк никак не может насытиться ею. Наверняка ей будет неловко, узнай она, как часто он думает о ней остальные триста шестьдесят один день в году. В какие-то дни вспоминает изредка, иногда часто, а бывает, что ни о чем другом думать не может.