28 панфиловцев. «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»

Петр Емцов удачным попаданием снял пулеметчика, а командир танка получил приказ по рации:

– Не топчитесь на месте. Пехота несет потери, а вы не торопитесь наступать.

– Мы тоже потеряли три машины. Одна угодила на мину.

– Атакуйте вместе с пехотой, тем более у вас имеется бронетранспортер. Не давайте им поднять головы.

Политрук Клочков никаких приказов не получал, он был отрезан от своих и мог рассчитывать только на своих бойцов и самого себя. Он чувствовал, что три оставшихся танка, а следом и бронетранспортер возобновят атаку.

Когда они двинутся вместе с пехотой, напор уже не сдержать. Немцы обозлены потерями и упрямством русских. Клочков вызвал Ивана Шепеткова с его противотанковым ружьем.

– Далековато, – покачал головой сержант. – «Чеха» можно попробовать достать, но он позади трется.

Несколько человек с противотанковыми гранатами и бутылками с «КС» заняли головные окопы. Какое-то время шла перестрелка, затем все три танка медленно двинулись на окопы.

Немецкие пехотинцы, понесшие существенные потери, приотстали. И танки снова оказались без прикрытия. Экипажам приходилось рассчитывать на свои пушки и пулеметы.

В мешанине изрытой земли, среди воронок, окопов танки продвигались медленно, поджидая пехоту. Кузнец Аликбек Косаев и Илларион Васильев укрылись в просторном окопе, где раньше размещался пулеметный расчет.

Они поджидали танки. Сначала вперед вышел «Т 3» и обстрелял из пулеметов места, где могли укрыться русские гранатометчики. Затем «Т 3» свернул в другую сторону, а к окопу двинулся «Т 38».

– Вряд ли он нас давить рискнет, – шепнул Ларион. – «Чех» почти на метр короче, чем «Т 3». В окоп провалится.

Аликбек Косаев с минуту размышлял. Скорее всего их расстреляют из 37 миллиметровой танковой пушки. Мощность ее так себе, но два-три снаряда, точно вложенные в цель, не оставят им шансов выжить.

– Ползем, – принял решение Аликбек. – Я слева, ты – справа.

– Прикончит он нас из пулеметов.

– Ползи вдоль гребня. Не заметит.

Двое ползли навстречу танку. Не бог весть какая громадина, всего девять тонн, но этого хватит, чтобы разорвать гусеницами обоих красноармейцев или расстрелять из пулемета.

«Т 38» выпустил два снаряда, не заметив в дыму, что красноармейцы окоп уже покинули. Взрывы смели бруствер и наполовину засыпали окоп.

Аликбек Косаев лежал в закопченной воронке, держа в руках две бутылки с горючей смесью. Танк проходил мимо метрах в сорока. Придется вставать, лежа или с колен точно не бросишь.

Бывший кузнец рывком поднялся и бросил обе бутылки. Танкисты среагировали мгновенно. Башня развернулась, и пулеметная очередь прошила крепкого мускулистого бойца на уровне груди.

Какое-то время он стоял пошатываясь. Раны были смертельные, но это не спасло танк. Липкая жидкость горела на броне, экипаж практически ничего не видел.

Ларион Васильев тоже бросил две бутылки с «КС», одна разбилась о башню, усилив пламя.

Танк на скорости сделал разворот и пошел назад. Но сумел пройти сотню метров. Огонь добрался до двигателя, он работал с перебоями, а затем заглох.

В эти минуты Василий Клочков поднял взвод в атаку. Возможно, она бы не удалась, и бойцов срезали пулеметные очереди двух оставшихся танков «Т 3». Но видя, какие потери несет бронетехника, танкам дали команду отойти. Отстреливаясь, отступала немецкая пехота.

Василий Клочков обходил позиции. Бой затих. Лишь из перелеска давал редкие очереди пулемет, но на него внимания не обращали. Слишком многое пережили люди, несколько часов отбивавшие атаки.

Из подбитого «Т 4» вытащили пулемет, коробки с лентами.

– Хороший дот получится, – сказал кто-то из бойцов.

– Когда немцы повторят атаку, они постараются вернуть его. Подожгите танк, – приказал политрук.

Красноармейцы поняли, что Клочков не надеется, что после очередной атаки кто-то останется в живых. Возможно, политруку следовало убеждать бойцов, что вот-вот подойдет помощь, но этому вряд ли бы кто поверил.

И на левом и на правом флангах шел бой. Стрельба раздавалась в тылу, значит, часть немецких танков прорвалась. Рассчитывать следовало только на себя.

Клочков остановился перед окопом, который утюжил тяжелый «Т 4». Увидел смерзшуюся кровь, оторванную кисть руки.

– Здесь Муса Сенгирбаев находился, – подсказали Клочкову. – Друг Аликбека Касаева, который два танка подбил. Тоже погиб. Раскопать окоп, товарищ политрук?

– Не надо. От Сенгирбаева мало что осталось. Нагребите холмик прямо здесь. Где погиб, там и пусть лежит. Чего его тревожить?

На холме, в километре от позиций стоял танк «Т 3». Подошли еще два танка, но пока не стреляли.

– Присматриваются, – сказал Петр Емцов.

В воронку сложили тела погибших. Раненых перевязали. Один из бойцов был сильно обожжен. Он то приходил в сознание, то снова терял его, стоная и вскрикивая от боли. Помочь ему было нечем. В спекшуюся гортань невозможно было даже влить немного разбавленного спирта.