28 сантиметров счастья

– Я передумала. Позвони Садаеву. Я отдам ему пистолет.

– Где же этот пистолет, цыпленок? – ласково спрашивает он меня на ухо, а я сжимаюсь, пытаясь стать меньше.

– Тебе не скажу. Только ему. Отпусти. Я тебя боюсь.

– Быстро ты передумала. Не врешь же?

Даже не знаю сейчас – готова ли я соврать, чтобы потом Садаев меня прибил, или, все же, сказать где этот чертов пистолет, чтобы меня прибили немного позже. Но я знаю точно, что не хочу больше оставаться ни минуты наедине с этим вот.

– Подумай, цыпа, – произносит с усмешкой маньяк. Отпускает меня и встает, а я открываю глаза. Он берет стул, ставит его прямо передо мной, садится на него и, положив ногу на ногу, закуривает.

Мы сидим молча – он на стуле, я на полу, у шведской стенки, вдыхая мерзкий дым и кашляя. Не знаю, сколько времени проходит. У меня успевают окончательно затечь руки. Мышцы мерзко сводит. Еще посижу так полчасика и буду стонать от боли.

Я неожиданно слышу звук вибрации из кармана маньяка. Он лениво достает смартфон, посмотрев на экран и принимает вызов. Задумчиво слушает шуршание из динамика, а потом сбрасывает вызов, откладывает в сторону телефон и поднимает на меня насмешливый взгляд.

– Цыпа-цыпа. Мне сказали тебя не трогать, – он медленно поднимается со стула и подходит ко мне, засунув руки в карманы. Я замираю, глядя на него, – знаешь, почему хоть?

– Почему?

– Документы у тебя поддельные, цыпленок, – смеется тихо он, а я хочу закричать в голос, проклиная все на свете, – кто тебе с ними помог? Убей его. Он абсолютно не позаботился о твоей легенде. Ты у нас, оказывается, сбежавшая дочка нефтяного магната, Диана. Да?

Он снова достает смартфон и смотрит на его экран. Потом садится рядом со мной на корточки, показывает мне экран, и протягивает руку, захватывая прядь волос и накручивает их на палец.

– Блондиночкой ты была симпатичнее, Диана…

А я в ужасе смотрю на свое настоящее фото на телефоне. Пятилетней давности. Фото, которое было сделано до того дня, когда я сбежала из дома.

Глава 12

Пять лет назад.

– Ты правда собралась сбежать или шутишь?

Брат сидит на моей кровати, скрестив ноги под собой и наблюдает, как я собираю документы в маленький рюкзак.

– Правда, – бормочу я. Деньги я разделяю на части: одну часть кладу в кармашек, а вторую в тайный отдел рюкзака. Его нужно будет зашить.

– Покажи паспорт, – просит брат и протягивает руку, – можно? Или это тайна? Я никому не скажу.

Я кидаю ему коричневую книжечку. Он ловит и раскрывает паспорт на первой странице. Задумчиво рассматривает, а потом поднимает на меня взгляд.

– Выглядит вроде нормально. А если номер по базе пробивать? Чью фамилию ты взяла? А фото? Девушка похожа на тебя.

– Не знаю.

– Диан… что если тебя задержит полиция? Как это “не знаю”?

– Мир, – я выпрямляюсь, – вот люблю я тебя, но ты такой нудный! Просто не буду нарушать закон, чтобы не попадаться полиции. Как станет больше денег – закажу себе уже по-нормальному новые документы и новую личность.

Он замолкает. Отдает мне паспорт, а я прячу его в сумку, и застегиваю ее, бросая в сторону брата взгляды. Он сидит, сникший, какой-то взъерошенный, а в голубых глазах у него печаль.

– Диан, может, не надо? Тебе всего шестнадцать. Что ты делать будешь? А с учебой что? – медленно и тихо произносит он, – мама и папа тебя очень быстро найдут. Помнишь, я сбежал год назад? Я будто бы стал сразу преступником, и мои фотки появились везде спустя час после побега. Даже в новостях. Я даже не подумал об этом, и меня схватил первый встретившийся мне прохожий.

– Ты серьезно? – мои брови взмывают вверх, – да, тебя будут искать. А меня – нет. Кому я нужна, Мир? Меня тут не любят. Я в этом доме два года живу. Только из-за смерти бабушки. Если бы она не умерла – мы бы с тобой даже не увиделись! Им наплевать на меня, Мир, и если я исчезну – они с удовольствием обо мне забудут, понимаешь? Поищут для вида месяцок и всё.

Я, закончив, выдыхаю, пытаясь унять злость внутри. Брату я не могу сказать многое. Мне его жаль. Он слишком чувствительный для мальчишки, да и вообще для своего возраста, слишком тихий, и слишком склонный к переживаниям и самокопанию. Ему не надо знать, что я – неудавшийся проект моих родителей. Девчонка. Не наследник, не будущий мужчина, а девчонка, от которой просто вовремя не избавились. Заметили слишком поздно мои половые признаки. Больше эту ошибку моя мать не повторила: семь прерываний на раннем сроке, до тех пор, пока дорогущий анализ крови, отправленный в США, наконец не показал, что у нее в утробе человек с XY-хромосомой.

Я никогда не расскажу об этом Мирославу. Не хочу, чтобы он до конца жизни испытывал вину за ошибки своих родителей. За эту мерзкую селекцию, которой занималась моя мать.

Поэтому я молча беру рюкзак, закидываю его на плечо и смотрю в зеркало. Волосы спрятаны у меня под кепкой. От них еще пахнет краской. Смотреть на себя-брюнетку в первые минуты после покраски оказалось непросто. Мне пришлось даже брови быстро перекрасить, а потом и чуть-чуть нанести автозагар, потому что темные волосы смотрелись слишком неестественно на мне.