280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 1

Неожиданно стало очень тихо. Иммигранты в комнатушке прекратили шептаться и уставились на нас удивленными взглядами. Вот так шоу! Я не эксперт в английском, у меня не идеально чистое произношение. Но это была та ситуация, где сами слова не имеют веса. Есть только посыл, энергия, которую ты направляешь на собеседника, – нога, в замахе оторванная тобой от велосипедной педали. В нем весь смысл. И страх, мелькнувший в глазах собачонки.

Пауза. Тишина. Я все так же стоял некомфортно близко к пограничнику, возвышался над ним как скала. В глаза будто песка насыпали – то ли я их так грозно выпучил, то ли давно не моргал. Страшно хотелось почесать их рукой, но я сдержался – игра в гляделки еще не окончена.

– Переводчик! – после долгих секунд полного оцепенения рявкнул начальник погранзаставы, переводя злой взгляд c меня на дверь, где растерянно томился какой-то украинец. Не спросив разрешения, я развернулся и вышел из «депортационной» комнаты в коридор. Чуть не нос к носу столкнувшись с Адамом, который, очевидно, устал от общества нашего западноукраинского друга и решил выяснить обстановку из первых уст.

На его нежном лице отображалась комичная смесь страдания и стоического терпения. Если бы в Турции были херувимы, они бы выглядели как Адам. Он привычным жестом прочесал пятерней густую набриолиненную шевелюру, как заправский соблазнитель, и, завидев меня, накинулся с расспросами: «Почему? Сколько ждать? Когда пропустят?»… Ответить я даже не успел.

В коридор вышел «переводчик» и скользкими руками протянул мои паспорта:

– Начальник аннулировал штамп въезда в Венгрию и поставил штамп во второй ваш паспорт.

Я взял документы, просмотрел сначала свой «невезучий» паспорт с отсутствующим штампом о выезде из Ниццы, а теперь еще и с аннулированным штампом въезда. Проверил второй паспорт – там венгерский штамп.

– Это все? Мы можем ехать дальше? – раздраженно поинтересовался Адам у «переводчика», пока я рассматривал документы.

– Да-да, конечно.

Начальник погранзаставы так больше и не появился «попрощаться». Мы с Адамом прошли на выход, и только в самых дверях я остановился, не сдержавшись:

– Суки.

Путь был свободен. Теперь наконец на Будапешт.

Атмосфера в салоне нашего раскрашенного авто ненадолго изменилась: вместо того чтобы, по обыкновению, спорить друг с другом, Адам и Вова единодушно поносили погранцов. Шлагбаумы поднялись, и мы победоносно въехали на территорию Венгрии.

– Вова, ну ты там заснял немного этого треша? – спросил я у Вовы, чем, видимо, нарушил их хрупкое перемирие.

Херувимское лицо Адама тут же всплыло в проеме между передними сиденьями.

– Вообще-то Валадымыр был в машине, но я поймал все лучшие кадры, – вклинился он, бросая на своего коллегу быстрый взгляд. «Валадымыр» с турецким акцентом прозвучало очень пикантно, по-восточному. Боковым зрением я наблюдал, как между ними происходит короткая немая сцена.

Вова в словесную перепалку решил не вступать, но воспользоваться преимуществом сидящего впереди и первым продемонстрировал мне свои кадры. Он замер с протянутой камерой, словно отличник с дневником, ждущий одобрения. «Супер работа!» – чуть не сорвалось с языка. Опасливо покосился на недовольную физиономию Адама, нависшую над моим плечом, и просто непроизвольно крякнул.

Пытаясь избавиться от бдительных глаз турецкого ревизора, Вова передал назад какие-то бумаги из бардачка и попросил Адама сложить их во внешний отсек рюкзака.

– Что это? – полюбопытствовал тот, ни слова не понимавший по-украински.

– Ответ казаков османскому султану, – ляпнул я, не подумав. Вова взорвался хохотом. Адам, недовольный тем, что не понял шутку, пробормотал что-то на турецком и принялся небрежно запихивать бумаги в рюкзак.

Как бы хорошо ты ни ладил с людьми, а человеческий фактор – это то, что не поддается никакому прогнозированию. Пару месяцев назад мои мысли витали вокруг стремящихся к небу куполов Саграда Фамилия, простирались вдоль линии тихоокеанского побережья и стучались в окна эквадорских фавел. Я мечтал о чудесных местах, в которых нам посчастливится побывать, о ракурсах, о головокружительных панорамах, отснятых с высоты птичьего полета. Думал об общей цели, о профессионализме операторской работы, о выпусках «Большого Круга», которые должны получиться офигенными! Но все-таки не зря говорят, что путь важнее пункта назначения, а процесс важнее результата.

Захваченный высокими идеями, я совершенно забыл о том, что нам предстоит проводить вместе время 24/7 – и при этом работать. А Адам и Вова – это люди из разных миров. Они, как Рак и Щука, постоянно тянут повозку то назад, то в воду. И как ни горько признавать, но я в этой истории – Лебедь, рвущийся в облака.

Между тем Адам наклонился чуть ли не к самому экрану Вовиной камеры и приподнял очки, чтобы рассмотреть материал поближе.

– Мы не сможем пустить это в эфир, потому что половину происходящего скрывает твое худи, – критично отметил он.

– Съемка так и называется «скрытая камера», Адам, потому что она скрытая! – Вова едко озвучил очевидную сентенцию и посмотрел на меня в поисках поддержки.