29

– Да. Но я была очень молода.

– А теперь все кончено?

Сначала я не знала, как на это ответить. В некотором смысле это никогда не закончится. Ну да, его хватил сердечный приступ, и он упал замертво в свой капустный салат. Даже если я его не любила и он меня не любил, неужели он никогда меня не отпустит?

– Да, – ответила я, проводя рукой по волосам Захарии. – Теперь все кончено.

– Так в чем же дело?

Я снова отвернулась, и он прижался к моей спине, крепко обняв. У меня выступили слезы. В голове бродили мысли о муже и прожитой с ним жизни.

– Я… я очень сильно сожалею кое о чем, – сказала я, вытирая глаза.

– Только и всего? – спросил он.

– Это очень серьезно, – сказала я. – Поверь мне, очень серьезно.

– Да нет же, – отозвался он, снова поворачивая меня к себе. – Это пустяки.

– Нет, ты не понимаешь, – настаивала я. – Ты просто ничего не знаешь.

– Я знаю, что у тебя впереди вся жизнь и ты сможешь исправить все, о чем сожалеешь.

– Нет, ничего подобного. В этом-то все и дело.

– Поверь, сейчас тебе, возможно, так не кажется, но у тебя в запасе еще много лет, чтобы изменить все то, что, по-твоему, ты сделала неправильно.

В тот миг мне показалось, я поняла, что он имеет в виду. Позже, впрочем, я увидела в его словах совсем другой смысл. Но это было потом, а пока мне все еще было двадцать девять, и я по-прежнему лежала в постели с этим привлекательным молодым мужчиной, который только и хотел, что разделить со мной весь мир.

Что, если у меня и правда впереди много лет? Весь день я раздумывала над возможностью остаться двадцатидевятилетней. Как знать, может, я навечно застряну в этом возрасте. Ну да, я хотела вернуться в двадцать девять на один день, и мое желание исполнилось, но расписки же я не давала. Может, у меня был выбор. Может, если только как следует пожелать, мне всегда будет двадцать девять. Люси бы поняла. Барбаре придется жить своей жизнью. Фрида уже сказала, что справится – научится. И дело уже не в них, в общем-то. Дело во мне. В исправлении всех ошибок, что я наделала.

Я получила подарок. Лучший и самый дорогой, какой только можно получить. С таким подарком не сравнятся бриллианты, полный шкаф нарядов или экзотическое путешествие.

Мне подарили возможность начать все сначала с другим человеком.

И на этот раз я все сделаю правильно.

Я просияла. Теперь я смогла сбросить груз лет, прожитых с Говардом. Я собиралась начать все заново. Может, мы с Захарией уедем далеко-далеко, и я не смогу видеться ни с кем из моей прежней жизни. Мне будет не хватать Люси, но мы будем разговаривать время от времени. Я буду двигаться дальше. Интересно, может быть, я даже заведу новую семью. Мужчины так постоянно делают. На этот раз я воспитаю своих детей как надо. Я научу их быть независимыми и думать своей головой, но в то же время буду настаивать на своем, если уверюсь в своей правоте.

– У меня кое-что есть, думаю, это поднимет тебе настроение, – сказал Захария.

Он встал и отправился на кухню.

– Что это? – спросила я.

– Сюрприз.

Я села в кровати, взбила подушку и разгладила простыни.

О тебе заботятся, вот что это значит. Что бы он ни принес, любой мелочи я обрадуюсь больше, чем тому, что могла бы пожелать сама.

Захария возник на пороге комнаты.

В руке он держал тарелку с маленьким кексом, в котором горела одна свеча.

– С днем рождения, – сказал он.

– Где ты успел его раздобыть? – рассмеялась я, хлопая в ладоши.

– Вообще-то, купил сегодня утром в кондитерской, когда мы впервые встретились, – ответил Зак.

Он подошел ко мне, загораживая пламя свечи рукой, чтобы не задуло.

– Думал съесть его сегодня, но так и не пришлось. Забавно, я зашел туда исключительно ради кекса. В жизни их не покупал, но они выглядели так соблазнительно, я просто не смог пройти мимо. Теперь я знаю, зачем я его купил. Для тебя.

Он сел на кровать рядом со мной и поставил тарелку мне на колени.

– Загадай желание, – шепнул он.

И я загадала. Крепко зажмурилась, мысленно повторяя свое желание снова и снова.

Я пожелала начать все заново.

Я пожелала не возвращаться в семьдесят пять лет.

Я загадала, чтобы весь этот год мне было двадцать девять, а в следующий – тридцать, и так далее.

Я загадала новую жизнь с Захарией.

А потом открыла глаза и задула свечу.

Улыбнулась. Это могло сработать. Должно было сработать.

– Я так благодарна тебе за это, – сказала я Захарии.

Он вынул кекс из фольги:

– Кусай.

Я послушно откусила, и он тоже.

– Хорошее желание загадала?

– Ага, – ответила я, и мы поцеловались, перемазав друг друга глазурью.

Мы прикончили пирожное, и Захария снова забрался под одеяло.

– Эй, Голубоглазка? – позвала я, когда он прижал меня к себе и начал целовать.

– Что такое? – откликнулся он. – Все, что пожелаешь.

– Давай уедем. Давай уедем далеко-далеко и будем вместе.

– Я как раз об этом и думал, – улыбнулся он. – Я думал, как бы мне хотелось сводить тебя в мое любимое бистро в Париже. Хочу поехать с тобой в Рим, сидеть с тобой в уличном кафе, попивая эспрессо. Хочу подняться с тобой по ступеням Парфенона и прогуляться по Великой Китайской стене. Как тебе идея?

– Именно об этом я и думала, – отозвалась я.