3

Что–то щёлкнуло в моём мозгу. Я моргнула, сначала медленно, а потом быстрее.

— Да пошёл ты, — крикнула я, — Все вы!

Развернувшись я скинула дурацкие туфли, прихватив их за каблуки одной рукой; и побежала в противоположную сторону. Не знаю, на что я надеялась, но мне удалось пробежать приличное расстояние и скрыться в подземном переходе, но горячие руки сгребли меня в охапку и поволокли в сторону гостиницы.

— Отпусти, — завизжала я, пытаясь вырваться, — Отпусти меня!

Артур молчал, просто тащил меня по улице, освещаемой фонарями. Правда странно: мы часто боимся тёмных переулков, но вот вам факт — большинство преступлений совершается в дневное время или в хорошо просматриваемых местах. Просто никто не видит. Или делает вид, что не видит.

— Артур, отпусти, — я попыталась придать своему голосу ровные интонации, но он всё равно предательски дрогнул.

Он резко остановился и тряхнул меня со всей дури. Голова завибрировала, и, если бы не его рука, сжимающая моё предплечье, я бы просто упала.

— Заткнись, пожалуйста, иначе я сверну тебе шею, — сладким голосом сказал он, и поволок меня дальше, — Теперь я понял: ты ведёшь себя, как идиотка, когда пьяная, — покачал головой он, размашисто шагая мимо витрин закрытых на ночь магазинов.

Я ничего не ответила на это, пытаясь попасть своими короткими ногами в его шаги, но по факту — он просто волок меня под руку. Ступни начали гудеть от холода и царапающего асфальта. Повезло ещё, что я не напоролась на разбитую бутылку…

Swissotel встретил меня яркими огнями. Администраторы на стойке отвели глаза, увидев меня и Артура. Лифт сразу открыл двери на первом этаже. Меня грубо втолкнули в кабинку, и я отлетела к дальней стенке, хватаясь для опоры за поручень под зеркалом. Подняв глаза, я встретила спокойный взгляд Артура, который сразу же отвернулся от меня, и прислонился лбом к дверям лифта.

Звонок колокольчика, двери раскрылись. Я прошла мимо него босыми ногами по мягкому ковролину в коридоре этажа.

— Я не пьяная, — спокойно сказала я, облокачиваясь спиной на дверь его номера. — Дыхнуть?

— Кира, — вздохнул Артур у моего лица, — Что ты со мной делаешь?

— Я не понимаю, о чём ты, — я начала накручивать прядь волос на палец и переместила вес с ноги на ногу, прошуршав тканью платья по дереву, — Я хотела кое–что сделать с Толиком, но ты…

Договорить я не успела, потому что на меня обрушились мягкие губы. Это сложно было назвать поцелуем — больше поглощением и наказанием. Да, наверное, ты наказывал меня прикусывая почти до крови, дразня языком и сминая мою кожу руками до боли.

Короткий щелчок замка, и дверь за моей спиной открывается. Я ударяюсь щиколотками о столик у зеркала, и в следующую секунду он летит куда–то в сторону, толкаемый твоей ногой, а мои лопатки прижимаются к холодной гладкой поверхности. Платье почти трещит по швам, потому что ты слишком резко его поднимаешь. Я хочу это сделать, и стаскиваю с тебя пиджак, а потом дёргаю за рубашку, отрывая пуговицы. Твоя рука уже у меня в трусиках, и ты рычишь мне прямо в рот. Да, я готова. Для тебя.

Но я никогда не признаюсь в это ни тебе, ни самой себе.

Ты резко разворачиваешь меня спиной и запускаешь пальцы мне в волосы, сжимая их слишком сильно. Я вскрикиваю от боли, а потом громко стону от ощущения наполненности. Всё так, как должно быть. Быстро, неистово, грубо, но именно так я хочу.

Как давно я стала такой? С каких пор я начала позволять чужим, незнакомым мужчинам прикасаться к себе; трахать себя в номерах; с каких пор я возбуждаюсь от грубого секса и оскорблений в свой адрес?