3 ангела и половинка (СИ)

Сейчас в голове в Квенсента кружился еще один вопрос, как я могла целоваться с Айроном, и был ли это единственный раз, но решил отложить эту тему, посчитав, что будет не вовремя, что мне и так сейчас плохо, и поэтому, постарался успокоить. Положил мне на голову руку, словно надел шляпу, и мое нытье резко застыло. Я замолчала, а в душе стало легче.

- Тебе нужно отдохнуть, как и Микиэлю, - посоветовал Квенсент, поднявшись с постели, - Ложись, отдохни немного. А я посижу на том стуле у окна и покараулю твой сон.

- Правда? – ложась, подложила под щеку руки.

- Разве я когда-либо не сдерживал обещание?

Я, пожав плечами, улыбнулась. Закрыла глаза и уснула.

Микиэль проснувшись, поднялся с кровати и подошел к комоду, на котором стоял кувшин с водой, стакан и фарфоровая миска для умывания. У Микиэля болели глаза, и он хотел их ополоснуть водой. Посмотрел в висящее над комодом зеркало в золотой раме и застыл. Второй его глаз, изумрудный, изменился на сапфировый, и, не смотря, что он сам стоял спокойно и неподвижно, его зеркальное отображение самовольно зашевелилось и заговорило:

- И долго ты собираешься скрывать? – спросило ехидно смеящееся зеркальное отображение, - Неужели ты думал, что от меня так возможно легко избавиться?

Микиэль растерялся. Испугался.

- Нет. Ты не можешь быть…Я тебя победил, - возразил Микиэль.

- Думаешь? Почему тогда я здесь? Еще не закончилось совершенное слияние. Еще чуть-чуть и Жестокий Ангел заживет, как прежде. Будет рушить, убивать и крушить. Ха-ха!

- Не позволю! Я выгоню тебя из себя, - стукнул по зеркалу, - Я победил тебя раз, победю и во второй.

- Ты хоть соображаешь, с кем говоришь? – голос зеркального отображения огрубел. Его рука поднялась к шее и в тоже время Микиэль поднял свою. Схватил за шею и стал давить, - Я сильнейший из нас двоих. Так что помалкивай. Дворняга! – толкнул рукой вперед. Микиэль толкнул и своей рукой, но его чувства были таковы, что толкнули его, и он упал на пол.

Поднявшись, сел на стул с подлокотниками. Стул находился напротив зеркала, а зеркало достаточно большим, чтобы захватить размеры стула, и сидящего на стуле Микиэля. Микиэль сидел прямо, облокотив спину на спинку, а руки положил на подлокотники, в то время как его зеркальное отображение, заложило ногу на ногу, одну руку положило на подлокотник, а вторую – на колено и под подбородок.

- А теперь. Давай поговорим о Немфее. Как она? Я за ней соскучился, - улыбаясь, спросило зеркальное отображение.

- Нормально. Благодаря милости Господа, - холодно, недовольно.

- Ты ее любишь?

Глаза Микиэля округлились. Вопрос загнал в тупик.

- Она мне дорога, - твердо скрывая нахлынувшиеся светлые теплые воспоминания обо мне, где я улыбаюсь, где смотрю ему в глаза, где с лаской произношу его имя: «Микиэль», где сплю под деревом, положив ему на плечо голову, где читаю ему книгу под деревом, где, вжившись переживаниями сюжета театральной постановки во время посещения театра, как схватил меня за руку.

- Можешь играть с чувствами до вечности в прятки. Мне без разницы. Все равно она моя.

- О чем ты? – насторожился.

- А какая ведь тебе же разница? Правда? Ты же ей никто.

- Я ей друг.

- Друг…Хорошее слово, но иногда оно ничего не значит, когда другому становиться очень плохо.

Неожиданно в двери кто-то постучал. Это была я. Я пришла проверить, как там Микиэль. Совсем ничего не подозревая о происходящем за дверью.

- О, она! – сказало зеркальное отображение, убирая руку с-под подбородка и улыбнулось, повернуло голову к двери.

Микиэль мигнул глазами, и второй глаз снова стал изумрудный.

Я постаралась войти в комнату тихонько, чтобы если Микиэль спит, не разбудить его. Увидев сидящего на стуле, пусть и с застывшим лицом, улыбнулась искренне и произнесла:

- Привет! – подбежала, приложила ладонь к его лбу, прислушалась, закатив к верху глаза, вынеся вердикт, - Температуры нет. Естественно и голова болеть не должна. Правда же? Как ты?

Своим до наигранности веселым и шумным поведением я стремилась поднять ему настроение.

- Легче, - поднялся со стула и пересел на кровать, - Но, я очень устал. Посиди возле меня.

- Хорошо, - присела рядом.

Микиэль положил свою голову мне на плечо.

- Я хочу спать, - протяжно сказал он.

После чего повалил меня на постель. Его голова оказалась на моей груди, а руки – обнимающие спину.

- Поохраняй мой сон, - попросил он.

Я затаила дыхание. Но, доверяясь, что Микиэль со мной ничего не сделает, произнесла:

- Хорошо.

И протянула к нему руки, обняв его за голову.

Он спросил у меня:

- Ты считаешь меня пай-мальчиком?

Я ответила:

- Нет. Каждый по-своему особенный. И если бы мы были все одинаковы, то было бы очень скучно. И ты тоже особенный. В тебе особенное все, и это делает тебя уникальным. Личностью.

Микиэль моргнул глазами и его два глаза стали сапфировыми. Теперь я разговаривала не с Микиэлем.

- А Айрон?

- Он тоже был особенным.

- Ты считаешь его злым?