3 главных вопроса. Семейное счастье

Наша вторая половина реагирует на все, потому что она – живой человек, а не компьютерная программа. Поэтому, если у нас плохое настроение, наша вторая половина на это реагирует. И кстати, нам бы хотелось, чтобы она реагировала – поддержала нас, или пыталась поднять нам настроение, или, напротив, не утомляла своим присутствием. В общем, у нас есть на такой случай план для нашей второй половины. Но она – живая. И если она видит нас расстроенными, она сама расстраивается, но не потому, что мы расстроены, а потому, например, что она хотела веселья, а мы пришли к ней с кислой миной. Еще она может расстроиться или даже рассердиться на нас, потому что решит, что эта «кислая мина» на нашем лице имеет цель. Вдруг мы хотим таким образом наказать нашего партнера? Или призвать его к порядку? Или вызвать у него чувство вины – мол, я живу с тобой и поэтому несчастен! «Уйди, старушка, я в печали…»

В общем, если бы мы жили с голограммой, в которую встроена «правильная» программа, то она непременно среагировала бы на нашу печаль должным образом. Но мы живем с живым человеком, и у него свои реакции на наши реакции, состояния, действия и поступки. Его! Потому что он живой. Но мы ведь постоянно об этом забываем и сердимся: «Нет, ты реагируешь неправильно! Ты должна была повести себя так-то! Но ты этого не сделала! И значит, ты меня не любишь!» Ну и так далее.

При этом и мы ведь тоже живые люди. Но об этом наш партнер, к сожалению, помнит далеко не всегда. И когда мы видим рассерженной или угнетенной свою вторую половину, в нас происходит настоящая внутренняя борьба. Во–первых, мы пытаемся доискаться причины – это на нас обижены, это нами недовольны или все-таки такое настроение – это из-за каких-то других проблем? Во–вторых, нам это неприятно – ну, право, какого черта! Мы тоже устали, у нас тоже проблемы, и мы тоже многим недовольны – что ходить-то мрачнее тучи? В–третьих, хочется, конечно, поддержать и утешить – мол, не печалься, бог с тобою… Но в–четвертых, а почему, собственно, это мы должны его/ее утешать, а не он/она нас? В–пятых, у нас у самих уже настроение на нуле после всех этих раздумий, предположений и терзаний. В–шестых, разве нашему партнеру невдомек, что мы тоже живые!..

Вот так по кругу прошлись и вышли на тот самый тезис, с которого, собственно говоря, я и начал. Мы постоянно забываем, что рядом с нами живой человек, а не компьютерная программа, под нас подстроенная.

И дальше начинается театр… В ответ на раздражение мужа жена говорит, что у нее голова болит, что для него значит, что она к сексу не расположена, – такой у них «сигнал» в семье принят. Он злится еще больше, потому что понимает, что никакая голова у нее не болит, а секса он и сам не хотел, и нечего его тут шантажировать. Жена тут же думает, что он мог бы и иначе отреагировать на ее высказывание о головной боли. Он идет за пивом. Она сатанеет. Он пьет пиво, а она с ума сходит. Он же считает, что это не ее «собачье» дело, поскольку если у нее и в самом деле голова болит – пусть идет и пьет таблетки, и нечего ему тут указывать. А она не идет, она что-то говорит, и такое, что лучше бы было не говорить вовсе. В общем, одно за другое, и пошло–поехало.

Перед нами два живых человека, каждый из которых ждет, что его партнер будет вести себя не как живой человек, а как идеально сработанная компьютерная программа с лаконичным названием «Чего изволите–с?»

И чтобы избежать этого безобразия, супругам имеет смысл все-таки оставить некий люфт… Да, у меня есть определенные ожидания и желания, что моя вторая половина будет реагировать в таких условиях и на такие обстоятельства таким-то образом. Но она, моя половина, – живой человек и поэтому реагировать, конечно, будет как-то по–другому. Однако это же не «в пику» мне, а просто потому что она живой человек и так реагирует. Возможно, сейчас необходимо мое участие и моя поддержка. Я помогу живому человеку, и ему станет легче, тогда он будет иначе реагировать, и мое существование заметит, и мои потребности тоже учтет. Все ведь живые люди…

Человеческий фактор.