3 шага в пропасть

Вот так, перефразируя известное выражение можно сказать: целили в одного бюрократа, а убили всю страну. И, кстати указать, бюрократ-то уцелел. Как известно еще из Платона, должно происходить отождествление судьбы государства с судьбой правящего класса. Таковое было до Платона, при Платоне, после Платона. Но вот, впервые это правило было нарушено. Номенклатура просто виртуозно выскользнула из-под обломков империи и при этом еще смогла и недурно поживиться, как мародер. Что это ни за парадокс «революции сверху»? Как могло случиться, что универсальное правило нарушено? Что Платон устарел или вообще изначально был ни прав? — Нет, здесь случилось противоположное: правящий класс, который занимал места в аппарате, так умело разрушил политическую систему, что пострадал только сам каркас, а элементы бывшие в нем, уцелели. Журналисты и наши некоторые историки преимущественно описывают случившееся предельно просто: Союз растащили на 15 республик (математически одаренные еще могут прибавить к ним непризнанные территории и квазигосударственные образования), путая при этом причины и следствия, задачи с эффектами. При этом не учитывается, что баланс центробежных и центростремительных сил в каждой из республик был очень и очень разный. Но если бы кто-то из республик подумал «зацепиться» за Московский центр, то у него ничего бы не вышло — нельзя удержаться за то, чего не было. М. С. Горбачев со своей бандой похоронил к тому моменту ВСЕ! События на окраинах: стрельба инсургентов друг по другу и всех вместе против советских войск, провокации, подрыв дружественных отношений по отношению к соседу — скорее вещи, отвлекающие внимание от событий в центре. Да, они очень нужны, они по-своему совершенны, но все же второстепенны для перестройки. Ряд внешне благополучных государств живет в условиях близких к гражданской войне из-за своих сепаратистов (Австрия — Тироль, Испания — Страна Басков, Великобритания — Ирландия), но их страны от этого не разрушаются, потому, что в центре этим никто не занимается. Но такого рода соображения в расчет не принимаются. Даже сама терминология, связанная с «перестройкой», широко навязанная учеными авторитетами подразумевает только одно: отход союзных республик друг от друга, поэтапное «откалывание» от центра и т. п. Мы же рассматривая все через замысел, все видим по-другому. И считаем, что термин распад вообще вряд ли применим к произошедшему и речь может идти только о полной и необратимой децентрализации.

Лишь немногие понимают в чем дело и подталкивают мысли других в верном направлении: «Разве не представляет конструктивного интереса вопрос о том, следует ли рассматривать развал СССР, Чехословакии, Югославии как управляемый процесс или же как результат потери управления?» [36. С. 18].

Либо, понимая, что традиционные исторические подходы не дают ясности картины, задают верно сформулированные вопросы:«… Интерпретация распада СССР должна быть результатом серьезного научного анализа. От системного рассмотрения этой проблемы мы еще пока далеки» [3.136. С. 221].

Но это ученые серьезного уровня. И их трудно сопоставлять с общей массой.

Сама по себе гибель СССР была ничем иным, как уничтожением структур государства, что мы и разобрали. Но только если раньше гибель страны сопровождалась уничтожением большого процента ее жителей, то тут было несколько по-иному. К окончанию «перестройки» было не так уж и много (да простят мне подобный цинизм) собственно погибших. Впервые в мировой истории обрушилась структура, но люди при этом мало пострадали…

Организационная война сегодня. Есть она или нет? Вместо заключения

Мы потерпели страшное поражение, причем там, где совсем не ожидали. Противоречия обнаружены вдруг в самом неожиданном месте, на периферии внимания общественно-политических учений. Можно сказать, что мы подскользнулись на ровном месте… И что же?! Может быть мы бросились детально прорабатывать наши ошибки, дабы не допустить новых — нет! А раз так, то значит мы сами своими руками готовим плацдарм для нового разгрома системы следующего уровня.