3 шага в пропасть

Уже в 50-ые годы были случаи, когда встречался убежденный коммунист из Союза со своими «друзьями» из стран Запада и в разговоре ему говорилось такое: «Революцию делать совсем не обязательно. Ваш Ленин — фанатик. А нашим рабочим и так не плохо живется…» Таковы плоды порожденного еврокоммунизма, который охватил многих, если не всех. Удар со стороны империалистов здесь был нанесен очень изящно в сфере информационной. В СССР еврокоммунизм изучить не дали. Догматики из Международного отдела, возглавляемого Б. Н. Пономаревым, вынесли свой короткий вердикт:«отрава и все тут, что там читать» и вся эта литература быстренько упряталась в спецхраны.

А в Компартии США, которая должна была быть под постоянным контролем, ибо только исключительно она могла быть гарантом паритета с Америкой по взаимопроникновению, дела шли с каждым годом все хуже: «В 1945 г. Элизабет Бентли, любовница генерального секретаря Коммунистической партии США Браудера, осуществлявшая связь между Браундером и резидентурой советской разведки, явилась с повинной в ФБР. Бентли выдала контрразведке имена нескольких десятков агентов НКВД» [1.49. С. 121].

Дальше — еще больше: Чайлдс Моррис (он же Мойша Шиковский) (1902–1991) второй секретарь ЦК КП США оказался агентом ФБР. О чем стало известно довольно поздно [1.50. С. 3, 1.51,35. С. 164–172,1.52].

И как итог, «Мы знаем, что на сторону противника СССР в холодной войне перешла верхушка почти всех компартий Запада» [1.45. С. 230]. В самом деле, сторонники СССР на Западе не пострадали после «перестройки» — искренних наших друзей там почти и не было. Массовая «охота на ведьм» прошла значительно раньше. Она позволила укрепить внутренние позиции империализма, и начать встречное свое распространение по всему миру в пику коммунизму. Впрочем винить Запад в перевербовке тех или иных коммунистов нельзя. Тут видную роль сыграла вся изменившаяся атмосфера. Если в 1930-е годы западная профессура, как правило, была на просоветских позициях (знакомилась сама с марксисткой литературой, вставляла в лекции некоторые ее положения, пропагандировала советский образ жизни на зримых примерах успехов строительства сталинского социализма в СССР — причем это было повсеместно: знаменитая кембриджская «пятерка» начала свою работу на нашу разведку именно под влиянием такого «образования»), то со временем это положение сильно изменилось и не столько западная интеллигенция была перепропагандирована своими СМИ, сколько под влиянием попарного взаимодействия: ЦРУ — диссиденты. «Один из видных американских либералов, человек талантливый и безукоризненно честный, сказал мне, что он начал серьезно разочаровываться в советской системе в конце 60-х годов, когда услышал голоса недовольства оттуда, т. е. голоса советских диссидентов» [11. Кн. 1.С. 60].

Таких случаев было множество. И «На каждого Сальвадора Альенде был готов Пиночет» [1.45. С. 233].

Единство подходов было как внутри СССР, так и за его пределами: «… Шла работа над «перевоспитанием» элиты левых всего мира (включая КПСС). Стипендии для обучения в лучших университетах, непрерывные симпозиумы и круглые столы, приглашения прочесть лекцию в самом Гарварде! И везде случилось, в разных вариантах, одно и то же: верхушка левых оторвалась от своей социальной базы, от массы. Левые интеллектуалы нового поколения стали частью университетского истеблишмента, а в рабочее движение ходили как на службу» [1.45. С. 233–234].

Прежде чем встречаться с «чужими» М. Тэтчер и Р. Рейганом, такие как М. С. Горбачев много контактировали со «своими», типа генсека Итальянской компартии Э. Берлингуэра. Чужой с чужим или свой со своим? Об этом мы говорили, описывая операцию «Размывание границ».

Операция «Измена союзникам»

После 1917 г. центр мирового революционного движения сместился в другие страны. СССР превратился в тыл. При И. В. Сталине для коммунистов этот тыл был довольно надежен — после могло быть всякое. Уже Н. С. Хрущев затравил наших союзников Ракоши (Венгрия) и Захариадиса (Греция) [1.53. С. 53–63].

Предательскую практику продолжил Ю. В. Андропов: «Когда Юрий Владимирович Андропов стал Генеральным секретарем ЦК, то через два месяца он вызвал Кармаля, вернее, пригласил, и сказал ему: «Дорогой товарищ Кармаль, мы через год выводим наши войска из Афганистана». Это было в 1982 году. Кармаль в это не поверил. Он сказал: «Это неправда. Юрий Владимирович, ты не сможешь этого сделать». Я подчеркиваю, предложение о выводе советских войск из Афганистана было в 1982 году. И вот в связи с тем, что Кармаль не поверил, он был заменен. Я с ним тоже говорил в восемьдесят втором и начале восемьдесят третьего года: будем выводить войска. А он в это не поверил и ничего не сделал для этого дела. И потом уже там внутри у них перешли на Наджиба, и поэтому нам удалось вывести войска» [1.54. С. 18].