3 том. Сентиментальные повести

Я скоро уезжаю из Ленинграда, но мне не хотелось бы уехать, не увидев Вас живым и настоящим. Бывает такой спортивный интерес. Но, уверяю Вас, я не собираюсь быть навязчивой и надоедать Вам. И вообще можете не относить меня к числу Ваших глубоко сентиментальных поклонниц. Я много проще и хуже. Я самый простой человек, который учится писать. Но, когда я в прошлом году приехала домой, мои литературные товарищи закидали меня вопросами — кого я знаю. И кого я видела. Я назвала несколько имен, в том числе Вас, так как Ваши произведения у нас в большом ходу. Но относительно Вас я солгала, и у меня на душе было удивительно нехорошо. Такое чувство, будто бы я что‑то украла.

А в этом году мне уехать, не увидев Вас, очень бы не хотелось. Ну, родной Михаил Михайлович, не откажите мне в этом. Придите в четверг в Михайловский садик. Там у пруда есть мраморная скамейка. Правда, это слишком поэтично звучит для такого прозаика, как Вы, но это единственное место в этом саду, которое имеет отличительные признаки. И если бы Вы в 6 часов были на ней с книгой или газетой, чтобы я могла не ошибиться, я бы на Вас крошечку поглядела издали.

Если вид у Вас будет не очень мрачный, то я бы подошла к Вам и немножко с Вами поговорила. Мне так хочется это. Михаил Михайлович, ну пожалуйста, сделайте это.

Я могла бы поговорить с Вами по телефону, но, откровенно говоря, это совсем не то. И потом я боюсь, что Вы просто пошлете меня к черту. Почем Вы знаете, как мне хочется Вас увидеть? Решите, что я одна из тех совбарышень, которые наверняка Вам надоедают. Честное слово, я не буду надоедать Вам. Я только немножко посмотрю на Вас и поговорю. Одну чуточку, пять, десять минут. Если Вы решите все‑таки не идти или отсрочить мою просьбу, то позвоните по телефону.

Скажите мне об этом. Чтобы не нервничать и не ждать Вас с глупым видом.

Но только прошу Вас не отказывать мне. Если бы Вы знали, как давно и как сильно я хочу Вас увидеть.

Юмористический рассказ

Уважаемый Михаил Зощенко.

Считая Вас лучшим юмористом, шлю Вам для оценки свой первый юмористический рассказ. Если годен, то поместите куда‑либо, а на нет и спросу нет. Сообщите, если можете, стоит ли мне работать над этим.

Чудак ухаживает

Юмористический рассказ

Славный парень был этот Чудак… Днем это в лавке околачивался, а вечером тротуары утаптывал.

Хотя работал‑то он в бакалейной лавочке, но наружность имел вполне галантерейную…

Хорошую наружность… Его только чуточку портило то, что природа, вместо лица, наградила его рожей. Ну да разве стоит обращать внимание на такие пустяки… И он не обращал.

Тонкое обращение изучил до тонкости. Пардон, мусью, и всякую такую штуку понимал. В старое время успех бы имел несомненный. Ну, а нынче разве понимают тонкое‑то обращение? Можно сказать, он из‑за этого и в тюрьму‑то попал. Вы не верите?.. Так слушайте, я вам сейчас докажу.

Ухаживал за Лелей три недели. Пахло взаимностью. Как‑то шли по улице, а на улице лужи. Вздумалось Чудаку деликатность свою показать. Выбрал лужу побольше, вперед забежал и, извиваясь всем телом, руку предложил. Обрадовавшись ейному согласию, взволновался. Схватил только два пальца да дернул. В результате и пальцы ей вывихнул, и в лужу усадил. Ухаживал за Галей. Успех был гарантирован. Как‑то сидели в фойе. Видит Чудак, что мнется она… Деликатно так ей намекнул:

— Что, дескать, с вами, дражайшая?

— Платочек забыла, а насморк, — потупясь ответила Галя.

Сжалился над нею Чудак и свой предложил. Получив ейное согласие, вытащил. Он оказался грязным и пахнул клопами. Соседи фыркнули. Окинув Чудака презрительным взглядом, Галя ушла.

Ухаживал за Дусей. Дело клеилось. Руки целовал уже выше локтя. Стихи погубили. Вздумал он эти стихи написать, да и сравни в них Дусю‑то с холмогорской коровой. Обиделась. Объяснял ей потом, что холмогорская корова — корова не простая, а породистая.

— Не поняла…

И сквозь слезы ответила:

— Я, грит, белую косточку вообще презираю и поэтов также. — Катитесь, грит, от меня подальше.

Смущенный рядом неудач, Чудак купил книгу «Искусство нравиться женщинам» и, вычитав в ней, что надо порочить соперников, быстро применил этот совет.

Встретив Зою с седым кавалером, он с пеной у рта стал доказывать ей порочность старческого возраста, призывая ее плюнуть в рожу этого сластолюбца, а так как она не шевелилась, то сделал это за нее сам.

Не дав сказать слова, обвинял, обвинял и обвинял. Собралась толпа.

Почуяв недоброе, Чудак благородно ретировался, то есть пустился наутек.

Седой мужчина оказался… ее папашей.

Нарсудья третьего участка в амурных делах оказался круглым невеждой, книгу «Искусство нравиться женщинам» не читал, счел все за хулиганство и припаял шесть месяцев.

Так печально кончились амурные похождения галантерейного кавалера из бакалейной лавочки.

Письмо и стихи

Это письмо получено летом 1928 года.

Мне понравилось это скромное и вежливое письмо. И я очень внимательно отнесся к автору. Я прочел его стихи. Указал на все недочеты. И посоветовал ему, как работать в дальнейшем.

Здравствуйте, дорогой Михаил Михайлович!