3

Мне захотелось прикоснуться к нему, и я обвила его плечи руками. Моя грудь прижалась к его груди, и он вздрогнул от резкого контраста моей холодной кожи на его – нагретой солнцем и успевшей высохнуть, пока он стоял в воде. Его ладони переместились мне на ягодицы, прямо под купальник и с силой сжали их, прижимая меня ещё теснее.

Его тело было привычно горячим и мягким, и я снова невольно задумалась: давно ли оно стало для меня привычным?

– Надо тормознуть, – прохрипел Артур в мои губы, когда я ненароком потёрлась о его живот.

– Да, надо, – отозвалась я, отстраняясь.

– Ты замёрзла, у тебя губы синие, – улыбнулся он, развернувшись к берегу.

– Я могу и сама пойти, не маленькая, – хмыкнула я, уткнувшись носом ему в шею.

– Маленькая, – Артур хмыкнул и погладил большими пальцами впадинки над моими ягодицами, – Ты как пушинка. Сколько в тебе роста?

– Метр с кепкой, – я улыбнулась, и лёгкая щетина пощекотала мои губы, – А в тебе?

– Метр девяносто пять, – вздохнул он, шагая по песчаному дну.

– Я думала метра два, не меньше.

– Просто ты – коротышка. Я вообще не знал, что на свете существуют дюймовочки.

– С шестью пальцами на ноге, – я посмотрела ему через плечо на свои ступни, – Поставь меня.

Артур опустил меня со вздохом разочарования, и я погрузилась по колено в воду. Дойдя до берега и ступив на горячий песок, я зажмурилась от удовольствия.

– Теперь обсыхать придётся, – вздохнула я.

– Зачем? Просто сними купальник, – хмыкнул Артур позади меня, – Я могу помочь.

– Отстань, озабоченный, – я хлопнула его по руке, которая потянулась к моим завязкам на купальнике.

В моей сумке завизжал мобильник, и я осторожно раскрыла её, чтобы не намочить содержимое. Номер Джексона высветился на экране; я села на горячий камень и сняла трубку:

– Привет.

– Привет. Я не вернусь сегодня, – его голос перешёл на шёпот, – Я тут с таким парнем познакомился, и он по моей части. Своих клиентов я обзвонил и перенёс, но тех, кто записывался через тебя надо куда–нибудь перекинуть. Справишься?

– Да, хорошо, – говорю я, но мой голос предательски дрогнул, – Перекину девочкам, – добавила я чуть спокойнее.

– Ты в порядке?

– Да, я просто, – я покосилась на Артура, который сидел на песке и пропускал его через пальцы на ногах, – Устала. Тяжёлый день был.

– Отдыхаешь? – у него на фоне послышались приглушённые голоса и мужской смех, а потом звуки прекратились.

– Есть немного, – я притянула колени к груди и усмехнулась, – Помнишь, как мы ездили автостопом на Кабернееме?

Джексон замолчал ненадолго, обдумывая мой вопрос. Потом он осторожно ответил:

– Помню.

– Красиво, – посмотрев на залив и одинокие острова впереди, я улыбнулась, – Там было.

– Да, красиво, – мечтательно протянул Джексон, – Где–то в альбоме есть фотография, которую мы сделали. Мыльницей на таймере, помнишь?

– Да, мы её ещё на какой–то камень поставили, – я коротко рассмеялась, – Конечно помню. На следующий день я была красная, как рак

– Да–да. А Макс тогда активно жестикулировал и пытался нам рассказать о тех островах. Как их?

Зажмурившись, я попыталась вспомнить знаки, которые показывал мне Макс. С улыбкой я проговорила:

– Р, о, х… Рохуси и… – зажмурилась еще сильнее, – Педа…

– Педассаар! – сказали мы хором, – Я тогда посмеялся, что на этом острове надо открыть гей–клуб, – Продолжил с энтузиазмом Джексон, – а Макс сказал, что там…

– Заповедник, – выдохнула я.

Улыбка сползла с моего лица, глаза защипало от воспоминаний о том времени, когда мы… Были счастливы. Когда мы – были.

– Ладно, киса, мне пора идти. Люблю тебя. Не скучай.

– Я тоже тебя люблю, – успела сказать я перед тем, как он положил трубку.

Сжав телефон в ладони, я обхватила ноги руками и положила подбородок на колени. Волны набегали одна за одной; мягкие, прозрачные, они превращались в пушистую белую пену на берегу. Поискав глазами Артура, я нашла его в воде, совершающего очередной заплыв.

Пока его силуэт приближался ко мне, я поймала себя на мысли, что я устала. Не от работы или тяжёлого дня; а просто устала от этой тупой боли, от тяжести, которая постоянно присутствует в моей груди. От вранья, от недосказанности. Устала от того, что мне не с кем поговорить, чтобы унять эту боль. Устала от того, что мне не на кого переложить вину.

Я поняла, что я хочу испытать облегчение, но у меня не получается. Ничего не помогает; ни сигареты, ни алкоголь, ни бездумный секс – ничего. Странно, раньше от такой терапии становилось легче, на какое–то время; но теперь и это прошло. Как будто жизнь вытекала из меня тонкой струйкой с каждой стопкой; с каждым новым мужчиной и с каждым новым днём.

Может быть, это и есть расплата за ошибки? Может быть, так и должно быть; я буду медленно увядать, теряя душу по кусочкам; до тех пор, пока внутри не останется ничего, кроме боли? До тех пор, пока эта боль не убьёт меня окончательно.

19

Войдя в квартиру, я подошла к окну и посмотрела на чёрную БМВ, которая до сих пор стояла возле подъезда. Я задёрнула шторы с коротким смешком, и пошла к секции, в поисках старенького фотоальбома.