30 дней моей мести

Когда с внешней обёрткой было покончено, шестерых подопытных повели в другую часть завода, где дизайнеры заметно поиграли с интерьером. Кирпичные стены отмыли и покрасили, полы выровняли, а в просевшие от времени рамы вставили матовые окна. Ну и где надо налепили аутентичных украшений, чтоб смотрелось красивей. Всё это подсвечивалось прожекторами и вытаптывалось шумной толпой: операторы, техническая группа, медики и ведущий ― всех собрали.

Участников выставили в ряд. Свет, камера, мотор. Началась запись и… ужас. Было так неуютно стоять напротив объективов, которые таращились на тебя мигающим огоньком и делать вид, что ничего не замечаешь. Ужасно подмывало поднять глаза на гуляющие по платформе видеокамеры, чего делать как раз было нельзя. И так приходилось переснимать, когда казалось, что кто-то из участников неправильно стоит или на него как-то не так ложится тень.

Ведущий дотошно объяснял правила, знакомил будущих зрителей с героями, что-то у них спрашивал и слушал ответы, заготовки на которые им перед этим дали полистать. Чтоб лишнего не сболтнуть. Несколько раз камера брала центральную персону крупным планом, и это давало Ульяне возможность почесать нос.

Всё, как обычно: скажи ― замри и не шевелись, тут же работает обратный эффект. Вот и сейчас хотелось ёрзать, морщиться, смахнуть с глаза невидимую волосинку и вообще чихнуть. Страдала, по всей видимости, только она. Привыкшие к софитам остальные её спутники вели себя более чем непринуждённо.

Наконец, дали отмашку «снято». Правда сразу же, не дав даже толком попить воды, велели опять идти куда-то. К лестнице, которая выводила всех вниз, к подвальным помещениям и высокой металлической двери с массивной ручкой сейфового типа. Именно за этой махиной и начиналась основная движуха.

По готовности дверь за ними мягко и почти бесшумно закрылась. Участников окутал терпкий прохладный мрак. Где-то под потолком слабо зажглась мерцающая лампа. Особого света она не давала, но, во всяком случае, позволяла рассмотреть большое помещение в котором они находились, кучу подвесных камер и декорации. Здравствуй «эффект полного погружения».

Игра началась.

Глава 10. Психушка

― Мы в психушке, ― вслух озвучила общую догадку девчонка Тик-токерша с двумя забавными пучками на макушке, толстым чокером на шее и ярко-лимонными тенями, которых, правда, при нынешнем освещении было и не видно.

― Спасибо за бесценное замечание, ― пренебрежительно закатил глаза Кирилл, первым делая шаг вперед. Едва он пересёк невидимую черту "старта" женский механический голос в динамиках запел протяжную песенку в стиле хоррор-триллеров. В совокупности с мерцающей лампой и общей атмосферой выходило жутковато. На словах «Раз, два, три, четыре, пять ― я иду всех убивать» голос затих, давая время всем переварить её.

― Весёленько, ― вздохнула Ульяна, чувствуя, как забегали по коже мурашки. Понятно, что всё это не взаправду, однако воображение уже запустило в мозгу цепную реакцию. Подобные квесты именно на это и рассчитывались. Главное, не поддаваться панике, а то вон, слышно, как у Машки уже зубы стучат.

― Раз мама, два мама ведьма не сбежит.

Раз мама, два мама на метле летит.

Раз мама, два мама ведьмы слёз не льют.

Раз мама, два мама ведьмы все умрут.

Ведьма номер раз, в речке утонула.

Ведьма номер два, мёртвым сном уснула. *

Ведьма номер три, на костре гори, ― негромко напевала известную песенку из известного фильма Матвеева, неторопливо прохаживаясь вдоль стены и касаясь кончиками пальцев поскрипывающих стеллажей. ― Ведьма четыре… ― она обернулась на красноречивое покашливание и столкнулась с недоуменными взглядами. ― Умрёт в своей квартире… Что? Я хотела разрядить обстановку.

― Не помогло. Стало только хуже, ― Мари аж передёрнуло.

― Ну простите, ― уже больше не пытаясь никого развлекать, Ульяна переключилась на изучение доставшейся им локации.

Белые стены и металл. Стеллажи: открытые и закрытые. Столы. Чего только на них не валялось: какое-то медицинское оборудование, состаренные бумаги, банки с весьма неприятным на вид содержимым и подносы с хирургическими инструментами. Колоритно.

Четвёртую стену частично заменила специально состаренная решётка. На полу валялись провода, об которые так и норовило споткнуться. Шелестела от слабого ветра скрытого кондиционера заляпанная липовой кровью брезентовая ширма, отгораживающая часть комнаты, за который проглядывал тёмный вытянутый силуэт.

― Фу, какая гадость, ― брезгливо поморщилась Тик-токерша.