30 дней моей мести

― Могу тебя поздравить, подруга! У тебя официально появился парень. Не забудьте лично поблагодарить твоего покорного слугу на вашей свадьбе. И это, если что требую назвать будущую дочь в мою честь.

― Обойдёшься! Будет Мирослава.

― Ты глянь, ― Ульяна насмешливо переглянулись с Кристиной. ― Она уже имена деткам придумывает.

― А ты?

― А я думаю, где оптом продают годовой запас антидепрессантов. Если у нас что-то с Кометовым получится, мне без него не обойтись.

Селезнёва грустно посмотрела на недоеденный и такой привлекательный сет, который, к сожалению, ей и не светил в ближайшее время. Так противно: облизываться и смотреть, как трескали вкусности другие. Ну ничего… она-то скоро уже отмучается, а вот её подругам только предстоят радости материнства и их гастрономические особенности.

― Забавные мужики. Наличие конкурента всегда их мотивирует. Вот почему нельзя сразу, не усугубляя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Инстинкт завоевателя, ― предположила Матвеева. ― Может, поэтому Кометов от меня не отстаёт? Ему нравится добиваться, а как только добьётся уже будет и не интересно.

― Ноль, ― заметила Саша.

― Что ноль?

― Ни разу за всё время ты не назвала его по имени. Только по фамилии. И пару раз «Кирюшей» крестила, для журналистов. Но это не в счёт.

В ответ пожали плечами. Честно говоря, Ульяна об этом не задумывалась. Видимо, это выходило спонтанно, на уровне защитного рефлекса. Типа: держу на расстоянии и не подпускаю ближе. Хоть это и не всегда получалось. Взять хоть вчера… В порыве страсти она его имя только что не кричала.

― Кстати, о крестинах! ― вспомнила Селезнёва. ― Надо бы заняться. Давайте на обратной дороге зайдём в церковь, спросим: что и как? Хочу успеть до месяца…

Кафе, церковь, продуктовый магазин… Пока они пришли домой начало темнеть. Вот и день прошёл. А там, не успеешь обернуться, и месяц. Год, два. Как же стремительно летит время, и как же порой бывает невнимателен человек, не замечая этого за ворохом ежедневных забот. А ведь всего-то надо на секунду притормозить и отдышаться, иначе велик риск в этой вечной гонке не заметить самого важного: как мимо пронеслась целая жизнь. Твоя жизнь.

Вот и Ульяна не особо обращала внимание на то, как календарь отсчитывал первые недели июня. Её полностью поглотили неопределённости с Кириллом и предстоящие выпускные экзамены на которые она, признаться, вообще забила в последнее время. Зато теперь, заставив себя выбросить из головы всё лишнее в виде идеального профиля античного бога на современный лад, активно заучивала конспекты в полумраке комнаты.

Из освещения работала только лампа на столе, подсветка ноутбука и огоньки на окнах, забытые с Нового Года. За стеной новоиспечённая мамаша воевала с мужем, требуя оторвать зад от стула и поиграть с ребёнком пока она сходит в душ. Паша был не против, но просил подождать несколько минут, пока закончит бой. Кристину это не устраивало, как и Елисея, который писками и капризами активно поддерживал позицию того, кто его кормит. Умный парень растёт, знает, кто босс в семье.

Ульяна семейной идиллии не мешала. Если будет нужно ― позовут. Пока же она с головой ушла в зубрёжку, попивая заныканную на чёрный день бутылку вина. Ей было… грустно. Телефон не подавал признаков жизни. Прошли сутки, но Кирилл не давал о себе знать. Не знает, как извернуться, чтобы отмазаться или решил, что ничего особенного не произошло? Хотя, конечно, чушь. Он видел её реакцию, тут и дебилу понятно, что брошенные в порыве слова были услышаны. Вот только верно ли приняты?

Наутро тоже тишина. Как и на протяжении следующей половины дня. С каждым часом становилось всё противнее, а осадок горчил всё сильнее. Она была уже рада любому сообщению, пусть даже какой-нибудь картинке из интернета. Всё лучше, чем ничего.

В тех же расстроенных чувствах после универа Ульяна поехала в студию. Танцы помогали отвлечься, хотя и им удавалось это с трудом. Однако физическая нагрузка хорошо перетряхивала забитый мозг, который постоянно работал и накручивал, накручивал, накручивал…

Когда руки налились приятной тяжестью, а тело напоминало натянутую струну, выполняя отданные ему команды, на некоторое время стало легко и спокойно. Всё, что не касалось играющей в зале музыки и движений, которые она под неё выстраивала, отошли на второй план. Сейчас существовала только концентрация.

Плавные движения, рывки, следом круговые обороты, не задействующие нижние конечности, растяжка на вытянутых руках, переход в позу эмбриона ― психологи бы обязательно назвали её защитной. Может и так, Матвеева об этом не задумывалась. В данный момент она просто слушала ритм и собственные ощущения.

Скоро нужно будет составлять специальную программу, раз ей предстоит тренировать новичков. Она и в роли учителя? Смешно. Однако это было любопытно и волей ― не волей воображение уже набрасывало план действий, подробно представляя, как и с чего они будут начинать.