30 дней моей мести

― Хах… Вот тебе и дурнушка с кривым зубом, ― хихикнул Вадик. ― А ты глянь, как похорошела. Такая уже бегать за парнями не будет. За такой парни сами бегают.

Кометов хмыкнул, но вслух ничего отвечать не стал. Однако не согласиться с другом не мог. Кто бы мог подумать, что гадкий утёнок спустя несколько лет превратится в прекрасного лебедя. Прекрасного, но колючего, как ёж. Девочка-то не промах. Острая на язычок, с крутым нравом. Всё, как он любит. Сложись другие обстоятельства…

― Закончили обсуждать свои эротические фантазии? ― сердито осадил их пиар-менеджер. ― Теперь, может, о более важных вещах поговорим?

― Да не вопрос, ― согласно пожал плечами певец, выстреливая из пачки очередную сигарету. ― Как думаешь, что мне на ужин заказать? Пасту или жульен?

На своего протеже посмотрели долгим тяжёлым взглядом в стиле: «где мой дробовик?».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍― Тебе всё весело?

― Ну не плакать же. Всё будет окей, не кипишуй. Я разберусь с ней. Тут уже дело принципа.

― Очень надеюсь. Главное, не усугуби положение.

― Не боись. Всё сделаем в лучшем виде.

Кирилл с наслаждением в очередной раз затянулся. Дурная привычка расслабляла и помогала думать. Вот и сейчас он уже мысленно наметил фронт предстоящей работы. Что ж, если Матвеева хочет войну ― она её получит. Он тоже не прочь поиграть, тем более на таком интересном поле боя.

•••

― Ромашова? ― хмыкнул Кометов. ― Забавно.

Широкогабаритная девушка с выпирающим пузом, которое обтягивала ставшая давно тесной и стремящаяся треснуть по швам майка, саркастично сгримасничала.

― Ля, гляньте-ка, узнал. Ну ясен пень, я же сиськами не сверкаю перед тобой, разнообразия ради хоть на морду посмотришь.

― Где Матвеева?

― Какая Матвеева? Впервые слышу. Я, если ты не заметил, беременна. А у беременных память знатно отшибает.

― Ромашова, ты помнишь, я не люблю пустой трёп. Где твоя подружка?

― Ага. Стало быть, вспомнил. Не прошло и года.

― Ромашова!

― Да чё ты прикопался к моей фамилии: я вообще теперь Селезнёва.

Кирилл тяжело вздохнул. Как же он не любил эти долгие демагогии.

― Ульяна дома?

― Нет.

― А где?

― Ручка, бумажка есть? Записывай: улица "пошёл нахрен", дом 8, домофон: "проваливай к чёрту". А теперь реально сгинь, нечистая сила. Твоя аура плохо влияет на ребёнка.

― Знаешь, ― честно признался Кирилл. ― Я вот вообще по тебе не скучал.

― Хоть что-то у нас с тобой взаимно, ― перед носом известного музыканта с грохотом захлопнулась дверь.

Вот и вся беседа. Ладно. Он хотел сделать всё по-хорошему, но теперь придётся прибегать к запасному плану. В телефонной книжке был отыскан нужный контакт. Трубку взяли после третьего гудка.

― Дарова.

― Привет, это Комета. Я тебе сейчас номер скину. Найди мне местоположение человечка.

***

Из универа Ульяна выскочила сердитая, как потревоженный каким-то идиотом пчелиный рой. Опять научный руководитель запорол ей дипломную работу. Всю её поперечеркал, и это уже в третий раз. Защита на самом носу, а этот хрыч из вредности никак не одобрит материал.

Ох, не надо было ей в начале семестра его злить и обзывать старым вредным старикашкой, но этот индюк сам виноват ― припёрся в их группу в сентябре и с порога наехал на неё за внешний вид. Не понравилась ему, видите, юбка на ладонь выше колена. Она молчать не стала, слово за слово, ну и пошло-поехало. А тут ей его ещё и приставили куратором на защиту, вот же закон подлости. В общем, как корабль назовёшь… Теперь приходилось пожинать плоды своего буйного нрава.

И нет, Матвеева не была хамкой или высокомерным снобом. И никогда из себя не строила того, кем не являлась. Но и обижать себя не позволяла. Хватило оскорблений в детстве. Наглотавшись тогда, она дала слово, что больше никому не позволит себя унижать. Ну а многолетние упорные труды над внешностью дали свои плоды ― появилась долгожданная уверенность.

Конечно, это не совсем правильно. Нужно уметь любить себя и уважать любой, тогда и другие будут уважать, однако запертая в теле прыщавого пухлика с ненавистными брекетами Ульяна чувствовала себя, как в клетке. И вообще-то, если уж говорить откровенно, не такой жирной она и была. Полноватой, да, но не прям танк. Проклятый переходный возраст.

Она и сейчас, конечно, далеко не тростника. Комплекция не позволяла ей быть такой же стройной, как идеальная со всех ракурсов Саша, однако выглядела Матвеева именно так, как и всегда мечтала. Грудь на месте, задница тоже, бока не свисают, и что самое главное ― можно спокойно носить обтягивающие вещи, а не ненавистные балахоны оверсайз.

Лишь последние несколько лет она в своё удовольствие начала обряжаться в короткие маечки и приталенные платья. Казалось бы, её гардероб теперь должен был ломиться на радостях, однако выходило всё строго наоборот. Шмоток было немного, но каждая сидела так, словно шилась специально для неё.