30 июня

Весь остаток ночи студент провёл, шаря трубой по небу, хотя и осознавал, что мера эта почти безнадёжна - если "гость" пролетел мимо по гиперболе, он уже за сотни тысяч вёрст от Земли, и даже если он вращается на околоземной орбите, то следующий виток пролегает далеко отсюда. К утру, путём мучительных размышлений, Борис отмёл все сомнения. Шаровая молния? Нет, ребята. Шаровая молния, конечно, явление крайне таинственное, но как ни крути, это всё-таки атмосферное образование. А небесный гость двигался строго по баллистической траектории, соблюдая законы Ньютона и Кеплера. Более того, из торопливо набросанных поутру расчётов явственно следовало, что объект является именно спутником Земли - изгиб траектории не оставлял в этом сомнений, это была практически круговая орбита, с очень большим наклонением - полярная орбита, если проще.

Оптический блик? Оставьте, господа! Вокруг тётушкиной дачи нигде нет электричества, да и деревья так разрослись - ни зги не видно. Плюс бленда на объективе. Откуда бы взяться блику?

И галлюцинациями Борис не страдал, и впредь страдать не намерен.

Нет, никаких более сомнений. Он видел искусственное небесное тело. Звёздный корабль, вот так.

Борис прожевался наконец, встал из-за стола, твердея, принимая решение. Ладно, пусть ославят, Бог с ним. Не убьют же. А слава - девушка капризная, упустишь, кусай потом локти…

– Я на почту, тёть Кать. Спасибо за завтрак!

– Да какое спасибо! И не поел ничего… Чего на почту-то?

– Телеграмму матушке отобью. Беспокоится маменька, я уж знаю. Заодно и сестричку вреднючую с днём ангела поздравлю.

– Ну ступай, коли так. От меня привет добавь.

– Обязательно, тёть Кать.

– Да, раз уж пошёл, зайди в лавку. Вот кошёлка, вот список, вот деньги…

– Бу сделано, тёть Кать!

– …Эх, и почему я не собственный предок? Разве это когти? Жалкие рудименты…

– Даже наши древнейшие предки пользовались орудиями труда. Это вот пинцет. Умеешь обращаться?

– А, вот это и есть пинцет? Никогда бы не подумал. А мы тут всё когтями, когтями…

– Дикарь дремучий… И ещё лезет в томограф…

Двое в тесной щели споро работали в четыре руки. На душе у капитана было весело. Работать с Ухурром было одно удовольствие. Умнейший парень, балагур, даром что о субординации имеет весьма смутные представления. В принципе, сейчас, когда стало ясно, что, где и как, можно было выбраться из тесной щели и дать задание роботу. Но как бросить на полпути начатое, нет, больше - выстраданное? Нет уж, доведём сами…

– Ладно, Хррот, тут я дальше сам…

– Молчи уж, сам… Сам бы ты до сих пор хвост в кольца свивал…

– Разумеется, о мудрейший и величайший. Именно твой гений… тут подержи, ага, вот так… Именно твой гений открыл мне истину… А, клещ мне в ухо, коготь сломал-таки… Но должен заявить, что с Ярарой работать много приятнее…

– Зато Яраре вряд ли доставило бы удовольствие нюхать твою потную свалявшуюся шкуру… Если бы ты вот так навалился, она бы тебе всю морду расцарапала…

– Как бы она расцарапала, обе руки заняты… Стой, стой, не туда! Ага, вот сюда… Держи, паяю… Всё. Слушай, капитан, мы сделали это! А ты говорил - заводская инструкция…

– Сделали… Вот включим, тогда что-то можно будет сказать… Да слезь с меня уже!

– Повинуюсь, о мудрейший. И всё-таки очень жаль, что ты не Ярара…

– Трепло! Всё, вылезай!

Кряхтя и морщась, оба вылезли из недр планетарного томографа, занимавших заметную часть внутреннего объёма исследовательского корабля. И вообще, "Любопытный" был набит оборудованием так, что оставалось только удивляться, как в этой мешанине удалось выкроить место для экипажа.

– Вовремя успели. Как раз к обеду.

– Куда в таком виде к столу… В душ, немедля!

– Есть, капитан!

В душевой, сверкающей двумя прозрачными кабинами - две душевых кабины есть неслыханная роскошь для гиперпространственного корабля, между прочим, где каждый куб внутреннего объёма, не говоря уже о весе, много дороже золота - стояла, подняв руки и изгибаясь в потоке тёплого воздуха, Ярара. Сушила мех после душа. Капитан невольно залюбовался девушкой. Он от души любил племянницу, и та это чувствовала.

– Сохнешь, моя киска? - Ухурр, похоже, был лишён понятия не только о субординации.

– Не сохну, а обсыхаю, мой котик. Моё почтение, дядя Хррот.

– Как у тебя дела, Ярара? - капитан попытался перевести беседу на деловой лад, иначе это трепло, Ухурр, склонит её в русло весьма сомнительных и двусмысленных комплиментов - Есть подвижки?

– Есть, дядя. Всё-таки телефон - это не телеграф…

Девушка резко мотнула хвостом туда-сюда, и опытный глаз капитана это заметил.

– Что, есть ещё проблемы?

– Есть. Оказывается, тут нет единого языка. Тут много языков, дядя Хррот.

– Много - это сколько? Три, пять, десять?

– Больше. Много больше. Я не до конца ещё разобралась, но, похоже, тут настоящее столпотворение. Куча стран, и чуть ли не в каждой свой язык.

– М-да… Нужна помощь?

– Пока нет.