30 лет до нашей встречи

Сидели мы в колонии-поселении в Архангельске, ну не сказать, что голодно – но бывало и такое. Ближайшее жилье было этак в километрах трехстах. А рядом деревообрабатывающая артель с поселком, где в основном жили конвоиры с семьями. Женская колония занималась полировкой и обработкой вручную мелких деталей декора, идущих на экспорт. Да и разведением свиней не брезговали, для своих нужд и для нужд близлежащего интерната детей-сирот, в полста километрах от поселения.

Маргарита и Ксеня работали на складе пиломатериала, в их обязанности входила выдача бревна. Берешь багор, скатываешь бревно на волокушу, тащишь на выдачу, оформляешь выдачу. Вот только делать это было обязательно вдвоем. Ксене как-то надо было закончить работу ранее и она, не дождавшись Маргариту, схватилась делать сама – верхнее бревно, скользя по остальным, пошло точно на нее. Уж не знаю, каким чувством, какую скорость, развила Маргарита, но она успела дернуть с пути бревна Ксеню. Все остались живы.

Иногда бабцы, сидящие такие же долгие сроки как Ксеня и Маргарита, приглашались к начальнику колонии, им делались некие предложения, после которых их спешно вывозили куда-то, не дав даже зайти за вещами.

По этому поводу ходили легенды… Мол, наиболее опасных расстреливают, отдают на растерзание в мужские колонии или вообще отпускают в лес – выживет, не выживет. Но все оказалось прозаичней. Ксеню вызвали к начальнику, спросили, работала ли она с больными и не хочет ли она себе существенно сократить срок отбывания, да еще и досиживать рядом с домом. Кто ж откажется от такого? Ведь двое ее пацанов (мой папа и дядя Петя) остались одни, хоть не маленькие, но душа-то болит, авось хоть приезжать будут – проведывать, это Ксеня так надеялась.  Да вот только в конце сказано было – в лепрозорий отрабатывать нужно санитаркой. Ставропольский край, Георгиевский район, пос. Терский.

Срок сокращали больше чем в половину – но посещения запрещены. Ксеня поняла, что проще согласится и не видеть папу с братом, но выйти досрочно. Вот только что такое лепра – представляла себе плохо. Но согласие все же дала.

Читали когда-нибудь романы, в которых в средние века прокаженный обязан был ходить полностью с головой в рубище, и обязательно иметь при себе несколько колокольчиков на одежде? Так вот – это и есть больные проказой. До сих пор ученым не понятно, по какой причине идет генетический сбой в организме, дающий такой разрушительный эффект. И ведь срок вызревания болезни большой 7 – 20 лет. Часто спутать можно с другими болезнями.

И когда уже Ксеню привезли на новое место «отбывания» – шок превзошел все ожидания. «Львиная голова», «ноги слона», отваливающиеся на ее глазах носы, уши, пальцы – все это позже стало настолько привычной картинкой, что уже и не обращаешь внимание. А в начале – ужас.

Люди фактически свезены в одно место просто гнить! Но они же живые, и у каждого родственники и дети, каждый имеет чувства. И вот это, когда постепенно отказывает все, весь организм – сначала нервные окончания, потом капилляры, сосуды на конечностях, а внешне все невинно – идут пятнышки по телу, перестаешь ощущать боль, а далее организм просто разваливается на куски. Но ведь это «нечто», часто без пальцев на руках и ногах, без ушей и носа, бывшее человеком, продолжает жить до последнего в здравом уме и трезвой памяти. Ведь, по сути, больной человек, – который еще долгие годы просто гниет по частям, не ощущая ничего.

Все это было рассказано с широко раскрытыми глазами Ксеней и как будто не мне, как в пространство, но навсегда отложилось в моей памяти.

А еще меня в то лето волновали меня другие события. В 6 лет у меня бушевала «первая любовь» – да еще и с двумя сразу.

Глава 21. Первая любовь – втроем

Помните, в самом начале я рассказывала, что именно маме на работе в санатории дали 3-х комнатную квартиру? Так вот, работая там, она сдружилась с нашими соседками – Надей и Таней. Была такая лихая троица, как их все называли. Вот так же лихо сразу втроем они и залетели. Так как все трое, разом и ушли одна за другой – в декрет.

Ох, как гудела подколками вся медсанчасть санатория – вас что, сразу в один день оприходовали, что ли? Так кто там станет многодетным отцом? А Вы что, все вместе живете? – и это не прекращалось практически до самых родов. И родила эта троица в период конца июля, начала сентября.

Гошка, Юрка и я.  Два парня и я.

Гошка на долгие годы закрепил за собой прозвище – Тузик, такой же игривый, бесшабашный и веселый. Юрка – очень серьезный, как будто заторможенный в реакциях. И я Лариска – Крыска, так как про Шапокляк тогда только начали показывать мультик по ТВ.

В тот год мы родились этой троицей во дворе единственные. И росли тоже вместе, шкодили, обносили сады, ходили в лесополосу, слушали соловьев, рвали подснежники. И как оказалось именно эти двое в меня влюбились одновременно. Но если Гошка, как говорится – за компанию, то Юрка – на полном серьезе.